— Все кончено, банды Брюхатого больше нет, — все же счел нужным вначале доложить он. — Самого Брюхатого взяли живым. А… а это что?
— Не видишь? Это молодая женщина, — Седрик досадливо смахнул продолжавшую натекать кровь. Что-то в тоне Эруцио ему не понравилось. — Она ударилась о дерево… но, кажется, скоро очнется.
Молодой роман дернул плечом.
— Очнется, и Светлый с ней. Идем, отвезем Брюхатого в лагерь. По-моему, ему одному нужно выделить целого коня. Я мог бы уступить ему моего. Пустишь меня к себе в седло?
Седрик мотнул головой.
— Много чести этому скотскому борову ехать верхом. Пусть пробежится за нашими лошадьми. В седло я возьму ее, — де-принц еще раз смахнул кровь, и, накрыв своим плащом, попытался приподнять бесчувственную романку. — Проклятье, она тяжелая!
Эруцио переменился в лице.
— Зачем она тебе нужна? — он, видимо, чем-то был застигнут врасплох, потому что начал с трудом подбирать слова. — Ты… ты словно… Что она тебе? И вообще — с каких пор ты стал интересоваться женщинами?
Наследник рода Дагеддидов покосился на него и сплюнул кровью.
— Я всю жизнь искал ту, с которой смогу сделать наследника, — эти речи давались нелегко. Седрик чувствовал, что товарищу по несчастью не нравилось то, что он видел и слышал, но собственная судьба и лежавшая на руках романка волновали его теперь гораздо больше чувств его любовника. — И, по-моему… я боюсь, чтобы это оказалось правдой, но я, кажется, наконец, ее нашел.
Роман сдвинул брови. На его щеках заиграли желваки.
— Почему я никогда не знал, что ты ищешь женщину?
— Я никому не говорил, — Седрик сделал еще одну попытку приподнять свою драгоценную находку. — Да чтоб тебя… такая маленькая женщина… и такая тяжелая…
Хмурившийся все больше Эруцио шагнул вперед, хватая плечо де-принца и предупреждая его от третьей попытки.
— Постой. Я только заметил это… Смотри, она ведь не из веллов. Она романка!
Седрик поморщился. Собеседник начал его сердить. К тому же, пострадавшее лицо сильно болело, наливаясь горячей опухолью.
— И что такого? — все же сдержался он. — Ты ведь тоже роман.
— Да, но добропорядочные романки сидят в Роме! Сюда, в Веллию, бегут, спасаясь от справедливого возмездия, только одни ведьмы. Седрик, очнись, это ведьма! Она тебя околдовала!
Де-принц закатил глаза. Раздражение помогло ему собраться с силами и он, наконец, вскочил на ноги, оторвав до странности тяжелое тело девушки от земли.
— Никакая она не ведьма, — пыхтя от напряжения, твердо проговорил он, резким движением закидывая руку романки себе на плечо. — Иначе швырялась бы в меня магией, а не махала мечом. Хорошо, что вспомнил — вон ее меч. Подбери, я не хочу его здесь оставлять.