Комиссия во главе со старшиной уничтожение изъятого самогона проводила регулярно. От непосильного и опасного труда лица старшины и остальных членов комиссии стали кирпично-красными, а голоса хрипловато-мужественными. Начальник отдела внутренних дел попытался изменить порядок уничтожения утратившего доказательственное значение продукта и одно время приказал выливать его прямо на глазах у начальства в раковину умывальника. Но старшина и здесь не растерялся. Совместно с пятнадцатисуточниками он соорудил хитроумную систему с краником. Повернешь его в одну сторону — и вода спокойно уходит в общую канализационную систему, повернешь в другую — и сливаемое вещественное доказательства по специальному резиновому шлангу устремляется в установленные в соседнем помещении канистры. Начальство, разумеется, ни о чем не догадывалось, а пиршественные возлияния в Соловьиной роще возобновились, но уже на более осторожном уровне — без бравых выходок, без стрельбы неучтенными патронами по движущимся мишеням и без лихих песен.
Земляков самогонную кампанию пережил без особых потерь, единственный выговор за слабые показатели в борьбе с самогоноварением можно было и не считать. Он по-прежнему занимался работой на участке, собирал материалы для отказов в возбуждении уголовных дел, а это, дорогие друзья, не так просто, подобное занятие требует смекалки и неудержимой фантазии. Один раз из прилегающего к его участку откормсовхоза похитили раскормленную свинью. Вот тут Земляков и показал свои способности сыщика в полной мере. Другой бы принялся муторно и бесцельно опрашивать свидетелей, чтобы обнаружить любителей халявного мясца. Земляков поступил иначе. Он внимательно осмотрел колючий периметр ограды откормсовхоза и обнаружил-таки в колючке пролом. Следы свиньи вели на свободу. Проследовав по ним метров сто, Земляков обнаружил бурые пятна, похожие на кровь, и кости. Все это в совокупности позволило ему сделать вывод, что свинью никто не похищал, а просто замученное тяготами колхозной жизни животное бежало из откормсовхоза, но воле радовалось не слишком долго, так как была растерзана стаей бродячих собак.
— А это ты как определил? — мрачно спросил прочитавший отказной материал начальник. — По отпечаткам лап?
— А кто же еще? — удивился Земляков. — Волков у нас в районе, почитай, лет двадцать никто не видел.
— Специалист, — с неопределенной интонацией сказал начальник. Но постановление все-таки утвердил, хотя и после долгих раздумий.
В свободное время Земляков захаживал к однокласснику Генке Буры-гину, который уже твердо встал на путь капиталистического развития и основал в Кулибинске первый видеосалон. Показывали там в основном американские фильмы, переполненные сценами насилия и жестокости. Как милиционер Земляков подобные картины конечно же осуждал и считал вредными для идейно-политического воспитания молодежи, но смотрел их с удовольствием, а некоторые даже по нескольку раз, благо что Геннадий с него как с одноклассника, друга детства и представителя правоохранительных органов денег не брал. Набор фильмов был чисто голливудский. Если один день Бурыгин показывал боевики и мелодраму, то можно было смело сказать — на следующий день покажут детектив или триллер, на худой конец американскую несмешную комедию. Чувства юмора у американцев не было, весь юмор у них прятался в основном в штанах и в юбках, исключение Земляков делал только для комедии «Полицейская академия», которая живо напоминала ему о первоначальной подготовке, которую он проходил в областном центре. Там тоже собрался разнообразный народ, большинство из собравшихся там людей к милиции подпускать было нельзя. Но не стоит отвлекаться на подобные детали. Так вот, у Генки Бурыгина можно было хорошо посидеть в служебном кабинете, где тоже работал телевизор, без опаски выпить бутылочку-другую ледяного пива «Кулибинское», на которое был так щедр холодильник хозяина. В глубине души Земляков понимал, что Бурыгин его подкупает, но все-таки хотелось думать, что Генка по-прежнему свято верит в детскую дружбу и сохраняет ей верность.