Зои откинулась на спинку стула, её глаза снова и снова бегали, изучая рисунок на земле, оставленный конфетами. С помощью этой фотографии, сделанной прямо сверху и на слегка возвышенном расстоянии, возможно, полученном с помощью поднятия на стремянку, она видела рисунок – да, именно рисунок. Потому что это был некий шаблон, как и всё остальное.
Большинство людей, посмотрев на него, не увидели бы ничего больше, чем случайно рассыпанные конфеты. Которые, возможно, уронил какой-нибудь ребёнок. Никто бы не придал этому никакого значения. Но, если и было что-то, чему Зои научилась со временем, так это то, что каждая деталь имела своё значение. Неприхотливые кустарники Аризоны росли на определённом расстоянии друг от друга, которое зависело от мест, где они могли найти ресурсы для жизни. Облака формировали воздушные течения по линиям атмосферного давления и под воздействием температуры и влажности. Люди жили среди множества шаблонов и схем, проявляющихся изо дня в день, из жизни в жизнь, предопределённых социальными представлениями и генетикой.
И этот леденец упал почти на точное место вершины выпуклого многогранника. Всё, что нужно было сделать – это соединить точки, чтобы увидеть прямые линии, проведённые между ними. Их было легко заметить, когда знаешь, что именно искать.
Практически каждый отмахнулся бы от этих деталей, как от случайного мусора, от того, что нужно убрать и выбросить в сторону. Но только не он. Он подчистил всё остальное: отпечатки ног, любые следы своего присутствия. Но он не тронул эти разбросанные леденцы, скрупулёзно обходя их стороной, оставляя на том же месте, куда они упали.
На минутку она засомневалась, но, не в том, что ошибается. Она знала, что должна быть права. Сомнение исходило от страха, панической боязни, что у неё было нечто общее с жестоким убийцей. Серийным преступником, который относился к людским жизням, как к разбросанным конфетам. Как к чему-то одноразовому, которое можно было использовать только лишь для создания своего шаблона.
Страх того, что она может оказаться такой же, как и он. Её мать говорила, то она одержима дьяволом.
Зои знала, что она – не жестокий убийца, несмотря на то, что у неё были трудности в общении с другими людьми, она всё же видела в них людей. Страх исходил изнутри, от суеверий её матери и от необходимости скрывать, кем она была на самом деле.
Но, со страхом или без, она не могла отрицать того, что чётко видела перед собой. Все части встали на свои места, и теперь можно было видеть целостную картину, хоть эти части можно было бы переставить местами, она сомневалась, что они рассказали бы какую-то другую историю.