Нет времени для Тьмы (Каминский) - страница 164

На первую страницу

Жрица вскинула руки к Луне:

   Ныне приди, о Селена триликая, милая сердцу,
   Внемли, богиня, священным заклятьям моим благосклонно!
   Ты — украшение ночи, сиянье несущая смертным,
   Юная дочерь зари, ты быков огнеоких торопишь,
   Что колесницу твою увлекают дорогою Солнца.
   Тройственным телом своим ты подобна Харитам,
   Кружащим в танце блаженном меж звездами ночи.
   Ты — Справедливость, ты — нити незыблемых Судеб:
   Клото, Лахесис и Атропос —
   Ты, о триглавая! Ты — Тизифона, Мегера, Алекто,
   Многообразная, чадные факелы держишь в руках ты,
   И на челе твоем вьются кудрями ужасные змеи,
   Бычьего рева подобье тройные уста извергают,
   Чрева покрыты бронею чешуй, и спадают на спины
   Змей ядовитых потоки, сплетаясь под тяжкою цепью.

Слова древнего заклятия возносились к ночному светилу и, отражаясь от него, падали над застывшую землю, растекаясь по всем островам тропического моря. Зову этому внимали многие: собирались у своих алтарей чернокожие боккоры и шаманы индейцев, воскуряли благовония перед статуей Кали смуглые жрецы из Тринидада и Гайаны и делали подношение перед ухмыляющимся скелетом мексиканские падре-расстриги.

Однако самое страшное и величественное действо разворачивалось здесь.

   Ты, чьих прозваний не счесть; ты, ведущая смертных к величью;
   Ты, что рогами увенчана; ты, чье потомство прекрасно, —
   Матерь богов, и людей, и Природы, Всеобщая Матерь!
   Ты на Олимпе гостишь и плывешь над бескрайнею бездной,
   Ты — и конец, и начало; единая, правишь ты всеми;
   Вечная, всё из тебя изошло и в тебе завершится.
   Узы великого Кроноса ты на висках своих носишь
   Нерасторжимой, нетленной повязкою; держишь в руках ты
   Скипетр златой, письменами такими по кругу обвитый
    (Кронос их сам начертал и вручил тебе, дабы носила
   И сохраняла порядок незыблемый в мире):
   «Всё укротившая, всеукрощенная, мужей смирившая,
   Сила, смирившая силу». И Хаосом тоже ты правишь,
   Арарахарара эфтисикере. Так славься, богиня, —
   Радость тебе и привет, — и внимай своим многим прозваньям!

С треском раздвинулись кусты и на поляну, к ногам обступивших алтарь людей, кубарем выкатился взъерошенный бородатый мужчина. Немногие узнали бы в этом полуголом, исцарапанном существе, с безумно поблескивающими глазами Эстебана Рамиреса. Вслед за ним, ломая ветки кустов, шагнули два невообразимых существа: в полтора раза выше любого из людей, с темной кожей и козлиными ногами. Из буйной кудрявой шевелюры выглядывали острые рога. Грубо заломив за спину руки Эстебану, они подвели его к закутанной в черное фигуре. В лунном свете блеснуло лезвие серпа.

Следующая страница