— Яааа, — простонала она. — Нисааа.
Ненастье пошло на убыль: дождь прекратился, ветер стих, рассеивались и тучи. Заколебался и пропал трехликий призрак, а Луна обрела обычный цвет. Но в старом городском парке, под сенью могучих деревьев лежала на мокрой траве обнаженная девушка. Она уже отдышалась и теперь лежала неподвижно, глядя сквозь трепещущие ветви деревьев на зависшую в небе полную Луну. И её глаза постепенно принимали тот же желтый оттенок, что и у приятельски подмигивающего ей ночного светила.
— Я! — уже уверенно повторила девушка. — Ниса!
* * *
— Шлюха!!!
— Придурок!!!
— Ты мне еще поговори, шкура! За лоха ты меня держишь, что ли? Я только лег вздремнуть, а она уже с каким-то сопляком в койку прыгает. Говорили мне кенты: Вадим, она шалава конченая, а я, кретин, не верил.
— Хрена ты им не верил, кентам своим, ублюдкам! Я тебе говорю: не было ничего! Мы с Серегой просто синие уже были, вот и упали на одну кровать, какая свободная была. Мы даже и не заметили, что вместе лежим, пока ты не стал орать!
— Чё ты п….шь, а?! Серега с тебя уже трусы стянул и сверху лежал, когда я вас увидел. Тоже скажешь случайно? У-у-у гадина, убил бы!
Выражение лица говорившего — плечистого бритоголового парня в кожаной куртке — в этот момент стало таким, что впрямь верилось, что он легко претворит свою угрозу в жизнь. Однако убивать свою спутницу он не стал, удовлетворившись тем, что вмазал ей в глаз. Смазливая крашеная брюнетка в потрепанной джинсовой куртке упала в грязь, прижав руки к глазу, под которым начал наливаться огромный «фонарь».
— Больше не звони мне — презрительно сказал бритоголовый Вадим бывшей подружке. — И вообще…
Он протянулся к её сумочке, грубо вырывая её из рук девушки. Та попыталась сопротивляться, но одного замаха было достаточно, чтобы она испуганно отстранилась. Вадим порылся в сумке, забрав айфон в потертом кожаном чехле и несколько тысячных купюр. Все остальное он высыпал в грязь.
— Это моя мобила и бабки мои, — сказал он. — Вали куда хочешь, а мой телефон и адрес забудь. И не попадайся больше мне на глаза — зашибу.
Он еще раз замахнулся, удовлетворенно хмыкнув при виде того, как испуганно отшатнулась девушка. После он развернулся и быстро зашагал вниз по улице, шедшей вдоль парка. По дороге он набрал номер и сейчас оживленно говорил:
— Нет, не Лена… Да забрал я телефон у неё, сучка она… Да, как ты и говорил, с каждым встречным… Встретимся, расскажу… Нет, давай в «Кофейне», пивка тяпнем… Ну да, отпразднуем… Ага, до встречи…
Лена поднялась и с ненавистью посмотрела ему вслед. Хотя, наверное, она тоже виновата, — не надо было соглашаться на Серегины уговоры. Ну, кто же знал, — Вадим уже был в глубокой отключке и никто не думал, что он проснется до утра, — хорошо отметили Первомай, начав еще 29-го. Пьянка шла такая, что бурю накануне как-то и не заметили. Ну решила девочка сделать себе праздник повеселее, что здесь плохого? Тем более, что Сережка мальчик молодой, симпатичный. Лена давно на него глаз положила. Да и остальная пьяная компания клятвенно заверила её, что Вадиму ничего никто не скажет и вообще он сам виноват, нечего так нажираться. А как проснулся так сразу и сдали ее с потрохами. Ну, а Вадим взбеленился — Лену за руку и на улицу, даже до дома не дошел, прямо на улице начал разборки.