К сожалению, это обычная ситуация во время военных действий. Кричащих от боли и агонизирующих раненых приходится оставлять без внимания для того, чтобы оказать помощь другим. Их уже не спасти. Ага… Первый не особо пострадавший. Ранение в руку. Кровотечение не очень сильное, пуля прошла по касательной, порвав мышцы, но ничего страшного. Быстрая перевязка, благо, материал под рукой у моего носильщика. Подвесил руку на поддерживающую перевязь через шею.
Легионер. Уже в возрасте. Рана в горле. Нанесли клинком, очень чисто. Уже в агонии. Еще один. На животе рана, и наружу вылезает кольцо кишки. Пульс практически не прослушивается. Дело дрянь. Тут без полноценной операции с крайне малыми шансами на удачу никак не обойтись. Остается лишь пожелать ветерану быстрого ухода и перейти к следующему.
Еще один из наших с ранением верхней части бедра. Из перебитой артерии толчками идет кровь. Повреждена не главная жила, иначе шансы на спасение ноги были бы слишком малы.
– Свет! – скомандовал я.
– Мои помощники поспешно зажгли факелы, воткнутые в светильники.
Прижал к ране ватный тампон и одним‑единственным точным надрезом скальпеля немного удлинил ее вверх. Убрав тампон, со всей возможной быстротой зажал край артерии хомутиком. Кровотечение прекратилось.
– Что? – сипло, со страхом, спросил матрос.
– Прямо сейчас трудно ответить. Нужно немного подождать. Если нога не станет неметь, значит, наполнение кровообращения достаточное. В твоем случае, я думаю, все будет хорошо. Если, конечно, не начнешь сейчас бегать.
Он криво усмехнулся.
– Нам за остальными надобно, – сказал один из моих сопровождающих.
– Давайте, ребята, осторожненько его на улицу, чтобы не забыли, когда все закончится.
«Санитары» переглянулись.
– Да не трусьте, – сказал рассеянно, перемещаясь к следующему. Трупы. Одиннадцать человек. Всего два ранены и выживут. Остальных положили на месте. Обычно раненых бывает намного больше, но здесь и те, и другие стреляли в упор. – Куда я денусь! Посижу, отдохну, не мальчик уже так бегать. Даже налегке.
Где-то в глубине здания орали, стреляли, звенели клинками, а я без особого интереса рассматривал фрески. Понимающий легко вычислит – художественная школа Жизель Кнаут. Реализм с перспективой и без приукрашивания. К сожалению, не ее личная работа, поздние продолжатели, пожалуй, восточное направление. Слишком тщательно все выписано. Волоски, штрихи. Иногда подробности излишни. К тому же степные мотивы саму Кнаут никогда особо не привлекали. Барашки, пастухи, верблюды и прочие сайгаки. Лиц людей почти не видно – верный признак четвертого столетия Второй империи.