Атлант зло глянул на колдуна, но промолчал- сейчас было не время для ссор. Как ни горько, было ему это сознавать, но сейчас только нечистое искусство жреца могло спасти их от верной смерти. Он еще раз припомнил сцену в черном болоте и внутренне содрогнулся, — как бы ему не пришлось заплатить слишком высокую цену за союз с этими демонопоклонниками. И без того вернувшиеся солдаты еще долго отходили от всего увиденного. Чтобы хоть немного привести их в чувство, Алиору пришлось открыть заботливо припасенные им бутыли с крепленным давритским вином. Целый день и полночи атланты предавались бурным возлияниям, стараясь залить свои страхи. Теперь наутро все солдаты мучились с похмелья. Если зиггии все же взберутся на корабль- битва будет недолгой.
Стоящий рядом с Алиором Джива, вдруг сдавленно вскрикнул и дернул его за рукав. Тот раздраженно обернулся и увидел, как из-за мыса на западе, выплывают еще шесть лодок.
— Обложили, — выдохнул Алиор и выругался. — Проклятье, они же всегда грызлись, как пауки в банке! Какого же беса они вдруг объединились?
— Мы вторглись на их исконные земли, — спокойно объяснил Калавайм. — Для них эти места святые, — в дне пути на юг находится священная гора, на вершину которой, по легендам зиггиев, в незапамятные времена спустилась богиня войны. Её почитают все зиггии, во всех племенах и всех кланах, при всей своей вражде, они как один встанут на защиту святыни. Да и вообще атлантов они ненавидят гораздо больше чем друг друга. В конце концов, не только они нападают на колонистов, — атлантские работорговцы постоянно высаживаются на берегу, жгут прибрежные аулы и сотнями угоняют зиггиев в неволю.
— И правильно делают, — огрызнулся Алиор. — Сам Маалок предназначил тупых варваров к рабству и тяжелой работе, а их жен и дочерей- быть наложницами атлантов. И вообще, можно подумать ломарцы с подвластными народами поступают иначе. Лучше вызывай свою тварь, если ты не хочешь, чтобы они уже к полудню пили вино из наших черепов.
— Не бойся этого… атлант, — холодно улыбнулся Калавайм. Он отошел от Алиора на корму, где несколько жрецов удерживали на палубе обнаженную женщину, — одну из тех, что приговорили к ссылке в эти края. По приказу Алиора её помыли и приодели, а жрицы Тсатхоггуа даже покрыли её лицо какими-то тенями, что несколько скрыло бьющее в глаза безобразие старой проститутки. Сейчас каждый из жрецов удерживал её руки и ноги, прижимая её к дощатому полу, в то время как над самой жертвой встала Гильтине, обоими руками сжимающая в руках большой жертвенный нож, с рукояткой в виде сплетающихся змей.