* * *
Своему племени Ишпакай дал лишь сутки на отдых, — пока Априта не придет в себя после выматывающего все силы обряда. Затем он поднял всех скифов на ноги, — включая и тех, что прибыли с жрицей и повел их к Пшидыохаблю. На этом настаивала и сама служительница Апи, — по её словам, нужно было спешить пока жрец не опомнился от недавнего удара и не придумал какой-нибудь новой пакости для защиты своего логова. Также скифы под страхом смерти заставили идти с собой две сотни меотских воинов, которым торжественно поклялись Папаем, Апи и Вайу, что никакого чудовища больше нет. Меоты плыли на лодках, чтобы блокировать городище с реки, если вдруг его жители решат покинуть город по воде.
Бой был ожесточенным, но недолгим. Преодолев ров и взобравшись на стены скифы ворвались в город. Его защитники бились с мужеством обреченных, каждый дом скифам пришлось брать с кровью. Дело пошло гораздо быстрее, когда двум десяткам смельчаков во главе с самим Ишпакаем удалось открыть городские ворота и впустить туда конных скифов. Вскоре на берег высадилось и меотское войско. Озверевшие меоты, мстя за свои тысячелетние страхи обрушились на врага, превосходя в своей жестокости даже скифов. Но атланто-меоты все равно сражались, — сами никогда не давая пощады, они не ждали её ни от кого. Да и память о двух великих державах древности, — Ломаре и Атлантиде была еще жива в Пшидыохабле, — его жители были готовы скорее умереть, чем сдаться, тем кого они считали тупыми варварами. Вскоре все атланто-меоты были истреблены, лишь немногим удалось бежать в Черный лес. Это беспокоило Ишпакая как и то, что нигде не удалось обнаружить жреца — ни живого, ни мертвого. Но, по словам Апирты, лишенный своего храма и предметов культа жрец уже был не опасен. Скифы по бревнышку разнесли черный храм Тсатхоггуа, да и весь город позже предали огню. Жрица перед этим вознесла молитвы Табити с просьбой истребить все зло в течении тысячелетий копившееся в Пшидыохабле. Немногих захваченных пленников, принесли в жертву Папаю, Вайу и Апи.
После очистительных обрядов скифы устроили торжества на берегу Пшиза, в которых приняли участие и меоты. Целые туши баранов и диких кабанов зажаривались на вертелах, рекой лился скифский кумыс и вино меотов, звучали воинственные гимны скифским Папаю и Вайу и меотскому громовнику Шибле.
Апирта лишь вначале принимала участие в этих празднествах, когда веселье стало принимать особенно бурный размах, она неслышно удалилась. Лишь потом Ишпакай, менее пьяный чем остальные, разыскал жрицу на берегу Черной реки. Он сидела у воды на корточках, рассеянно пересыпая прибрежный песок из одной руки в другую. Взгляд её был обращен на черную воду по которой, то и дело пробегала редкая рябь.