и отличало «ходоков до звезд» от простых «пешеходов» — как иронизировали в лоцманской среде. Юмор, естественно, был злой.
Саймон никогда не терялся в невесомости. Он всегда мог сказать, с какой стороны находится гравитационный колодец. Он мог почувствовать приближение корабля на встречном курсе. На поверхности планеты эти чувства оказывались спутаны, приглушены — масса геоида, строения, люди, машины. Впрочем, определить, что за углом кто-то стоит и ждет, труда никогда не составляло. Это отменяло любые сюрпризы — как приятные, так и не очень.
И вот теперь все это пропало.
Лоцман висел в силовом поле, в пределах загона, и от удивления не мог произнести ни слова. Зато слова нашлись у первого пилота, который вышел на капитанский канал из своего компартмента:
— Что за ерунда? У меня коррекция не отрабатывает.
Капитан нахмурился, вернулся в сеть и уточнил:
— Что значит, не отрабатывает? Диагностика движков есть?
Отозвался второй пилот:
— Нет, и у меня тоже. Спросите у машинного, что они там намудрили.
— Принято. А ведь чиф словно чуял засаду… — пробурчал капитан, а затем обратился к Саймону: — Лоцман, перенесите нас на стабильную орбиту.
— Не могу, — сквозь зубы прошипел тот.
Молчание длилось пять секунд. Затем капитан ровным, усталым голосом произнес:
— Я не вполне понял. Повторите?
— Повторяю, — ядовито выплюнул Саймон. — В силу не зависящих от меня причин не могу осуществить перенос судна на безопасное от планеты расстояние. Кэп, — он поежился, обхватил себя руками и уставился куда-то за командирскую консоль, — я космоса не чувствую.
Собеседник еще пару секунд переваривал услышанное. Затем окончательно стянул нейромаску, деактивировал силовые амортизаторы, отстегнул ремни и встал из ложемента.
— Что. За. Хрень, — раздельно произнес он. — Как это, «не чувствую»?
— Ну, вот так, — сощурился Саймон, подплыл к границе загона, опустился на палубу и сделал шаг в сторону. — Словно отрубили от пространства. Такого раньше не случалось.
— Прыжковый синдром? — озабоченно уточнил капитан. Нет, все-таки нормальный он мужик. Не бросился обвинять, не начал паниковать. По лицу видно, что параллельно просчитывает варианты и прикидывает шансы. Саймону до его выдержки оказалось далеко. Он отключил загон и уселся на край постамента, стараясь не выдать дрожь в коленках.
— Другое. Синдром появляется только после перенапряжения. И начинается не сразу. И лоцман все равно чувствует мир — просто он… Устает. Как старик от жизни, — попытался он дать внятное объяснение. Капитан кивнул.
— Ясно, но мне это не поможет, — не возвращаясь к маске, он махнул рукой над консолью. — Пилотажный, порадуете?