— В тесноте, да не в обиде, — сказал Хаггарти. — Я пойду вперед, Фиц; положите шляпу на этот цветочный горшок, поверните налево, и вы попадете в гостиную.
Облака кухонного чада и пары жареного лука, носившиеся по дому, говорили о том, что обед близок. Близок? Еще бы! Из кухни доносилось шипение сковороды и ворчание кухарки, которая, кроме прочих своих дел, пыталась утихомирить непокорное третье дитя. С нашим же появлением разгорелась война между всеми тремя чадами Хаггарти.
— Это ты, Деннис? — раздался пронзительно резкий голос из темного угла гостиной, куда мы вошли и где грязной скатертью был накрыт к обеду стол, рядом с которым на разбитом рояле стояло несколько бутылок портера и блюдо с остатками бараньей ножки.
— Вечно ты запаздываешь, мистер Хаггарти. Ты принес виски от Ноулена? Уверена, что и не подумал.
— Моя дорогая, я привел нашего общего старого друга, он сегодня с нами отобедает, — отозвался Деннис.
— Где же он? — спросила жена.
Этот вопрос несколько удивил меня, ибо я стоял перед ней.
— Он уже здесь, душечка, — глядя на меня, ответил Деннис. — Это мистер Фиц-Будл, ты ведь помнишь, ты встречалась с ним в Уорикшире.
— Мистер Фиц-Будл! Очень рада свидеться с вами, — вставая, весьма любезно сказала дама и сделала реверанс.
Миссис Хаггарти была слепа.
Миссис Хаггарти ослепла, и причиной этого, несомненно, была оспа. На глазах она носила повязку, распухшее лицо было все в шрамах и страшно изуродовано болезнью. Когда мы вошли, она сидела в уголке, одетая в чрезвычайно грязный капот, и вязала. Ее разговор со мной весьма заметно отличался от разговора с мужем. К Хаггарти она без всякого стеснения обращалась на ирландском, ко мне же на каком-то ирландско-английском — отвратительнейшем из всех диалектов, отчаянно картавя и стараясь произносить слова небрежным тоном, на аристократический манер.
— Вы давно в Игландии? — спросила бедняжка. — Я увегена, мистер Будл, наша жизнь здесь кажется вам вагвагской. Как это мило с вашей стороны посетить нас en famille[2] и пгинять пгиглашение отобедать sans cérémonie[3]. Мистер Хаггарти, надеюсь, ты поставил вино на лед, ведь сегодня такая жага, что мистер Фиц-Будл совсем гастает.
В течение некоторого времени она вела со мной подобный светский разговор, и я вынужден был в ответ на ее вопрос сказать, что она ни чуточки не изменилась, хотя ни за что не узнал бы ее, если бы случайно встретил на улице. Она с важным видом велела Хаггарти принести вино из погреба и шепнула мне, что он сам исполняет у себя должность дворецкого, а бедняга, сообразив, на что она ему намекнула, быстро сбегал в харчевню за фунтом говядины и несколькими бутылками вина.