Сатана несколько секунд пристально смотрел на него.
– Да, теперь я окончательно понял, почему ты, – задумчиво произнес он.
– Ты о чем?
– О твоем замысле, конечно. Должен сказать, я в какой-то мере даже восхищен.
– Издеваешься? Напрасно тратишь время.
– И в мыслях не было. Зачем мне издеваться, когда сам себе ты худший враг?
– Неужели тебя это заботит?
– Обидно! – облокотившись на острый локоть, откинув голову на камень, Люцифер изящно растянулся на земле. – Столько людей на свете, а такие, как ты – большая редкость. В основном серость, посредственность, скука… На тебя же глядишь и любуешься. Признаться, я всегда наблюдал за тобой с интересом. Все ждал, когда ты совершишь что-нибудь такое… Дождался!
– Ты достаточно за мой счет позабавился! Больше я не попадусь в твои сети.
– Что? Ты сам веришь в то, что говоришь? Ты в моих сетях! Да за все эти годы ты ни разу не поступил, как я хотел! А жаль! Мог бы достичь такого!..
– Даже не знаю, приятно ли мне слышать это, – медленно сказал Иуда с кривой усмешкой.
– Понимаю, почему ты не рад: тяжело сознавать виновником собственных бед не предводителя зла, – Сатана слегка поклонился, – а самого себя и еще кое-кого, кого я не называю.
Глаза Иуды вспыхнули.
– Я понял, чего ты добиваешься. Не выйдет! Мой путь таков, какой есть, я благодарен Всевышнему за него.
– Благодарен? – Люцифер приподнялся на локте, пронзая человека взглядом. – За все потери и разочарования, за боль и тоску, за бремя грехов, которое так гложет твою душу?
– Давать и отнимать – право Господа. Что на свете может быть не по Его воле? Мои грехи – только мои. Я сам их совершал, сам расплачусь. А пока я готов исполнять Его волю, какой бы она ни была.
– Неужели, ты действительно так думаешь?
– Да, только так я могу объяснить, зачем еще жив.
– А ты знаешь, зачем живешь?
– Теперь знаю.
– Ты говоришь об Иисусе?
– Да.
– Ты ведь любишь его?
– Конечно!
– Тогда как ты можешь задумывать такое?
– Именно потому, что люблю… – глухо произнес Иуда.
– Не понимаю! – Сатана снова сел. – Он так дорог тебе, ты столько раз рисковал собой, спасая его. А теперь готов обречь на смерть?
– Нет! Я не его убить хочу – тебя. Ему же суждено бессмертие и Царствие Божье.
Несколько секунд Люцифер смотрел на Иуду так, словно хотел выжечь ему душу.
– Ты в этом уверен?
– Господь может не отвечать мне, но никому не лжет.
– А как же сам Иисус? Он знает? Он согласен?
Иуда отвел глаза, облако боли скользнуло по его лицу.
– Иисус не дитя. Он сам делает выбор и принимает решения. Он не остановился, когда была возможность, не отступил, хотя я сам ему предлагал. Теперь поздно. Ни он, ни я над собой уже не властны. Ему не позволят отступить, значит, и мне нет обратной дороги.