– Вот и славно, - сказал доктор. – В следующий раз, молодой человек, не забудьте прихватить с собой на память левый клык костомары…
– Зачем это? - изумился Гральнч.
– В назидание, - сурово объяснил сТруви.
– А почему именно левый? - не удержалась от вопроса Хрийз.
И тут же пожалела, что привлекла внимание. Старый упырь внимательно посмотрел на неё,и душа мгновенно смылась в пятки от одного его взгляда. Но доктор всё же ответил, вполне мирно:
– Левый короче. Мне, как хирургу, возни меньше.
Он сунул руку за пазуху и жестом фокусника извлёк из внутреннего кармана длинный изогнутый клык, серовато-жёлтый, в тусклых коричневых пятнах, словно почившая в бозе костомара страдала кариесом. Пояснил:
– Вчера проявился полностью наконец-то. Держите, трофей. Я обработал, безопасно.
Гральнч осторожно взял клык. Хрийз обхватила себя руками, разом вспомнив отчаянный бой, бесстрашного Яшку, бледное лицо самого Гральнча, выдохнувшего с детским изумлением: «Зацепила…»
– Отличная штука! – сказал Гральнч. – Спасибо, док!
– Не за что.
сТруви ушёл. Ненаш сунул кулаки в карманы неизменной своей куртки, под которой Хрийз заметила связанную ею рубашку-артефакт,и улыбнулся одними губами:
– Попал ты, братец. На ам-бу-ла-тор-но-е лечение, – он выговорил медицинское слово с явным вкусом, по слогам, как ребёнок произносит «ура, конфетка».
– Дурак, – спокойно сказал Гральнч. – Я с ума ещё не свернул. Жить хочу, в отличие от некоторых.
– Это не жизнь, – сердито буркнул Ненаш.
– Ага, - согласился Гральнч. – Если бы я знал заранее, с кем именно мой младшенький свяжется и до чего себя доведёт без должного присмотра! Разве я позволил бы тем гадам законопатить меня в «саркофаг»? Да никогда в жизни.
– Балабол, - сказал Ненаш с неудовольствием.
– Правду говорить всегда приятно! – отозвался Гральнч.
– Хватит тебе, сГрай, – тихо сказала Хрийз, сидевшая как на иголках. – Не ссорься с братом.
– Как скажешь, – покладисто согласился Гральнч.
Ненаш пожал плечами, всем своим видом показывая, что плевал он. Но на самом деле… Пробудившимся гиперчувством Хрийз улавливала боль, застоявшуюся в душах у каждого из братьев. Ненашу поперёк горла стоял его статус и специфический образ жизни, Гральнч мучился виной за то, что недоглядел. Как бы он доглядел-то? Тогда и в тех условиях?
– Хрийзтема, – обратился к девушке Ненаш, – а ты можешь связать ещё одну такую рубашку? Для сестры?
Хрийз удивилась сначала, для какой такой сестры. Потом сообразила: для Дахар же!
– Конечно! – сказала она. - Только мне надо её увидеть, понимаете.
Ненаш кивнул: