Хрийз стиснула цветок в ладони. «Прости…»
Высвобожденный Огонь полыхнул по Грани, вливаясь в защиту. Впились в ладонь мелкие, больно ранящие осколки. Кровь… Кровь древнего рода, магия крови – одна из древнейших…
…Что ей было за дело до вододоворота от винтов уходящего под воду корабля?..
«Струна» внезапно лопнула с оглушающим «тмонннг!». И в этот разрыв Хрийз влила всё, что у неё ещё оставалось, а с той стороны тоже влили всё,и руки наконец-то соединились в крепком пожатии. Тело «струны» покатилось в разные стороны, к источникам, вражескому флоту и Αлой Цитадели, пространство пошлo цветными волнами,и оставалось только держать и держаться из последних сил…
Но с обрывом «струны» сознание словно бы разделилось на две половинки. Одна половинка держала щит, вторая фиксировала, как медленно, очень медленно, отдаляется солнце,тусклым пятаком просвечивающее сквозь толщу воды. Гидрокостюм не спас от смерти, но лишь отсрочил её. Всплыть на поверхность навряд ли уже удастся. Разум отметил это как факт, без страха, паники и отчаяния. Все чувства словно замкнуло: не осталось ни-че-го вокруг,только пустота. Ровная жаркая пустота стихии Смерти…
Пришла Дахар. Она не спешила, но стояла как-то так, что Хрийз сразу поняла, Дахар пришла не к ней, а за ней. Между ними возникло даже не понимание, а некое взаимное чувствование на уровне базовых эмоций. «Что, уже?» – безмолвно спросила Хрийз. «Да, прости». «Мне нужно вернуться». «Ненадолго, сама понимаешь». «Хорошо…»
Дно морское не могло порадовать яркими красками: сюда почти не проникал солнечный свет. Ель пыталась растормошить подругу, пoлучалось у неё не очень. Забавно было смотреть со стороны. Но ведь это же сон, не так ли? Зыбкий переменчивый сон, навь, сомкнувшаяся с явью. Можно лежать неподвижно на камнях и одновременно стоять за спиной у дочери Снахсима…
– Оставь.
Собственный голос прозвучал как в бочку, с глухим эхом. Но Ель услыхала. Медленно, как это обычно бывает в воде, развернулась. Лица за шлемом гидрокостюма было не разглядеть, но хорошо улавливался полыхавший в ауре ужас. Эти багровые трепетные язычки как затухающий костёр…
– Пойдём, провожу.
Слова сами срывались с губ, и внезапно стало ясно, куда провожать: вот же золотая тропинка, как живой, связанный из золотой стеклянной нити шарф…
– А ты?
– Меня проведут по другой дороге…
Ель не спешила, медлила. Ну, дурочка, чего же ты тянешь? Иди!
– По какой такой дoроге? Кто проведёт?
– Я.
Дахар возникла ниоткуда. Не было, и вдруг появилась. Мир плыл, меняя формы, одну за другой, но мёртвая аура проводника стихии Смерти оставалась на заглядение чёткой и ровной.