Я уловил дедов интерес и поделился мыслями.
– У нас, понимаешь, есть целый пласт литературы, посвященный таким как мы.
– Родственникам?
Я вздохнул. Наив…
– Нет. Тем, кто попадает в такие вот ситуации. Такие как мы называются попаданцами.
Дед Леша прикинул слово и так и эдак.
– Хорошее слово. Почти снайпер.
– Ты еще «Ворошиловский стрелок» скажи.
Он глянул непонимающе. Я махнул рукой, мол, не обращай внимания. Ну и действительно, откуда мне знать, когда это Ворошилов стрелять хорошо начал?
– О людях, которые из своего мира попадают в мир чужой.
– Инструкции? – оживился дед. – Так это ж здорово!
– Ну, в какой-то мере да. Инструкции.
– То есть ты знаешь, что нам надо делать, чтоб вернуться?
Я пожал плечами, но прадед этого, кажется и не заметил.
– Чисто теоретически…
Не стал я его расхолаживать.
– У вас такое часто случается? Давай, давай… Не тяни…
– В другом дело. Писатели выдумывают, что случилось бы, если…
Поскучнев, дед кивнул. Сообразил, что рецепта на все случаи жизни я ему не выдам. Меня это малость рассердило.
– Нам надо выбираться домой?
– Надо…
– Тогда давай включай мозги. Думать будем.
Дед кивнул.
– А в книжках твоих что пишут?
– То, до чего мы и сам додумались – для возвращения надо отыскать мага, который умеет открывать врата между мирами. Ты хоть теперь-то поверил, что это магический мир?
Дед Алеша нехотя кивнул.
– Вот первый шаг мы и сделали, – подбодрил я его.
– А почему магический? – угрюмо спросил дед. – Есть же хорошее русское слово «волшебство»… Почему не «волшебный» мир, говоришь? А я и сам не знал «почему»… Но быстро нашелся.
– Волшебство – слово доброе, – пояснил я. – У нас все сказки добрые. И волшебники тоже… Ну, Кощей разве только… А в Европе, где что ни волшебник- то маг, по их сказкам добрых волшебников раз, два да обчелся.
– Буржуи-капиталисты, – подтвердил дед. Я покивал.
– А мир этот сам видишь – ничего доброго нам не готовит. Так что пусть будет магическим… Так вот по всем законам жанра для того, чтоб в этом мире как-то зацепиться, как правило, требуются время и деньги. И если время у нас есть, то денег считай, нет вовсе.
– Значит надо что-то продать.
Я вспомнил мультик из детства. Про Простоквашино.
– Что-то такое, чего у нас пока еще нет?
Дед иронии не понял и согласно кивнул. Подумав, поправил меня.
– Украсть тоже можно.
Смущения у него я не заметил. Видно что-то в лице у меня он прочитал потому, как поправился.
– Экспроприировать. Марксизм это допускает…
А потом стало не до разговоров. То редколесье, что дед заметил, оказалось болотом и все внимание пошло на то, чтоб не утонуть.