Я крепче прижимаю ее к себе.
– Как же так получилось, что Айона осталась твоей подругой после того, что она сказала? – спрашиваю я и чувствую, как сестра напрягается в моих объятиях.
Я не надеюсь, что она ответит, однако после долгой паузы она произносит:
– У меня не было других.
Я закрываю глаза, зарывшись лицом в волосы Бонни, и еще крепче прижимаю ее к себе. Моя душа разрывается на части.
– Ты отдала ей свой браслет дружбы? – Бонни кивает. – Она все еще носила его в день смерти, Бон. Видимо, ты действительно что-то значила для нее.
Я знаю, утром Бонни снова примется убеждать меня уехать. Теперь я понимаю, почему мысль о том, что правда выйдет наружу, невыносима для нее.
Мне придется перейти эту черту, но сейчас, лежа рядом с сестрой, я спрашиваю себя, могу ли я прекратить поиски, поставив свою любовь к Бонни выше всего.
Вопрос не занимает меня слишком долго.
Теперь я уже не могу отступить.
Мне снова снится остров. Сон наполнен искаженными образами: люди, которых я знаю, заветная поляна и больше всего – мама, и я просыпаюсь, дрожа, но вся в поту.
Во сне мама снимала маску за маской, всякий раз открывая новое, однако не свое лицо. Проснувшись, я долго не могу выбросить сон из головы. Если и существовал в мире человек, которому я могла доверять, так это мама. Она была моим талисманом.
А теперь ты мне скажешь правду, мама?
Не так давно я бы с уверенностью ответила, что конечно скажет. А сейчас я лежу рядом с Бонни, пытаясь анализировать мамины поступки, и мне приходит в голову: вероятно, все, что она делала, – это пыталась защитить нас. Может, она считала, что правда слишком жестока для детских ушей?
Бонни тихо похрапывает. Я откидываю одеяло и свешиваю ноги с кровати. Возможно, я никогда не узнаю правды. У смерти есть свойство хранить тайны вечно.
В начале одиннадцатого Бонни уезжает, напомнив мне, чтобы я тоже возвращалась домой. Я отговариваюсь желанием осмотреть Ширли, и сестра с ворчанием смиряется. Дело в том, что я до сих пор колеблюсь.
Не исключено, что ответы находятся всего в десяти минутах езды. С другой стороны, я приехала за информацией, которая сможет помочь Дэнни, а не для того, чтобы бросать тень на репутацию моей семьи. К тому же я дала сестре слово и хорошо знала, сколько вреда ей причиню, если нарушу обещание.
Я хожу по парковке, когда приходит сообщение от Фреи. Она напоминает мне, чтобы я немедленно позвонила ей, как только что-то выясню.
Я вздыхаю, ударяя носком ботинка по колесу моей машины.
Я разрываюсь между двух огней, но не стану отрицать, что все-таки склоняюсь к одному, зная, что в будущем желание знать правду перевесит остальное.