Энни поднимается, относит кружки в раковину и принимается мыть. Вернувшись, вместо того, чтобы присесть, она останавливается у стола.
– Это прошлое, Стелла, – тихо говорит она. – Лучшее место для многих вещей.
– Но это мое прошлое. Я имею право знать, что заставило нас уехать!
– Никакого права у тебя нет, если твоя мама не хотела, чтобы ты знала.
– Значит, что-то было. Умоляю, пожалуйста, скажи!
– Мне нечего тебе сказать, – отвечает Энни, хотя я знаю, что она подразумевает другое – она не готова ничего мне сказать. Спустя много лет она остается верной моей матери.
Сникнув, я откидываюсь на спинку стула. Мы больше не говорим, но я не хочу уходить, хотя, похоже, Энни только этого и ждет. Кивнув, будто смирившись с ее ответом, я заговариваю о найденных останках:
– Должно быть, это страшно, ведь на острове никто не пропадал. Наверное, все теряются в догадках, кто это может быть.
– Разумеется, – хмурится Энни.
– Но никаких версий пока нет?
– Ты все-таки веришь, что я знаю все секреты, Стелла, – говорит, улыбнувшись, Энни. – Ты сейчас похожа на Фрею Литтл.
– Я не хотела, – спохватываюсь я. – Просто меня не покидает мысль, что это кто-то из наших знакомых.
Энни медленно кивает, однако ничего не отвечает.
– Я надеялась повидать на острове своих подруг.
Она улыбается, тяжело опершись рукой о стол и вытянув ногу. Кажется, ей больно стоять, и мне сразу становится неловко.
– Кого же? – спрашивает она.
– Джилл.
По ее лицу пробегает тень, и на мгновенье она смотрит на меня с отсутствующим выражением.
– О, моя дорогая, – она сжимает руки, но тут же разжимает их, чтобы коснуться моего плеча. – Я думала, что твоя мама сказала тебе. Дорогая, Джилл мертва.
– Джилл умерла? Когда? Как? Что случилось? – дрожа всем телом, повторяю я. Руки Энни скользят по моим плечам, находят мои трясущиеся руки, чтобы обхватить их и унять дрожь.
– Много лет назад, – отвечает она. – Ей было всего девятнадцать.
– Но это было так давно! Почему я ничего не знала?
Энни, не отрывая от меня взгляда, качает головой.
– Значит, мама тоже не знала. Она не стала бы скрывать это от меня!
Энни отзывается не сразу:
– Знала. Я сама ей об этом сообщила.
– Но… но… почему она ничего не сказала мне? – запинаясь, произношу я, убирая одну руку, чтобы утереть слезы.
– Этого я не знаю, Стелла. – Энни снова наваливается на столешницу, и мне хочется силой усадить ее на стул. – Вероятно, не хотела причинить тебе боль.
– Это безумие. Я не верю! Мама не могла так поступить со мной, – вырывается у меня. – Я так хотела увидеть Джилл. – Слезы беспрерывно текут по моим щекам, несмотря на мои попытки утереть их. – Ради Бога, отчего она умерла?