– Скоро вернусь, – вздыхаю я, думая обо всех людях, которые не хотят видеть меня на острове. – Только придется подождать: паром будет утром. Бонни, пожалуйста, расскажи, почему уехала Айона, – продолжаю я.
– К чему ты клонишь?
– Просто… я не знаю. Какой она тебе показалась перед отъездом? Должно быть, она расстроилась, что приходится внезапно уезжать?
Бонни снова молчит.
– Бон, ты была к ней ближе всех, – настаиваю я. Чем больше сестра замыкается, тем сильнее закручиваются невидимые узлы у меня внутри. Что она скрывает?
– Понимаю, – огрызается она. – Теперь полиция снова явится в мой дом и станет расспрашивать, из-за чего тебя понесло на остров и зачем ты копаешься в деталях, не относящихся к делу!
Не относящихся?! Айона уехала совершенно неожиданно. По крайней мере, создала видимость, чтобы так подумали на острове, но факт остается фактом – всего через два дня она вернулась. После того, чтó я видела и с кем я ее видела, мое воображение выдает такие версии, что остается только молиться, чтобы я ошиблась.
– Я имела в виду – ты уехала в самый неподходящий момент, – не унимается сестра. – Это неизбежно вызовет подозрения!
– Бонни, я же сказала – я скоро вернусь. Может, ты просто расскажешь мне, о чем я прошу? Что ты помнишь о том, что случилось у Айоны, когда ей позвонили?
– Ничего, – цедит Бонни после паузы. – Ровным счетом ничего.
Я сжимаю телефон так, что белеют суставы пальцев, и снова оглядываюсь, однако посетителей уже меньше, а те, кто остался, болтают между собой.
– Ты уверена? – шепчу я.
– Абсолютно, – отбривает сестра.
Я стискиваю зубы, качая головой. Что же ты от меня скрываешь, Бонни?
– Ты уверена, что она уезжала с острова? Больше ты ее не видела?
– Да, больше я никогда ее не видела, – уже спокойнее отвечает Бонни, и я понимаю, что сейчас она не лжет.
– А другие родственники у нее были?
– Нет, – отзывается Бонни. – Она не видела свою маму три года, отца не знала совсем. Она рассказывала мне, что в детстве представляла, будто он рок-звезда, зарабатывает кучу денег и однажды вернется за ней.
– Как это грустно, – невольно откликаюсь я, хотя меня одолевают совсем другие мысли.
– Не знаю, она смеялась, когда рассказывала. Боже, не могу поверить, что ее убили!
– Но у нее же была эта заболевшая родственница или кто-то другой, – наугад пробую я. – Я имею в виду, что кто бы это ни был, он должен был заметить, что она пропала!
– Зачем ты меня допрашиваешь? Думаешь, это я ее убила? – взрывается Бонни.
– Нет, конечно, – я зажмуриваюсь и массирую пальцами глаза. – Но ты мне говорила, что видела, как она уезжала.