– Он же объяснил, что нашел ее уже такой, – бормочу я, хотя история Дэнни противоречила той, что Айона рассказала Бонни. И я сама видела рисунок брата: птица выглядела необычно, неправильно. Это было так не похоже на другие его рисунки.
– Надо было догадаться, что однажды он выкинет нечто подобное, – мстительно продолжает Бонни. – Я просто не думала, что он уже сделал это.
– Бонни, не говори так.
– Ты что, всерьез его защищаешь? – вскидывается сестра. – Ты мне только что сказала, что он признался! Он хранил это в тайне четверть века, и черт, родители, судя по всему, тоже знали. – Она опускает голову на руки, впившись пальцами в волосы и кожу. – А я-то думала, это моя вина. Все это время думала, что мы уехали оттуда из-за меня!
– Что ты имеешь в виду? – удивляюсь я. – При чем тут ты?
– Это не имеет значения.
– Имеет.
– Я сказала, что это не важно! – повышает голос Бонни.
Спустя мгновение я спрашиваю:
– Это связано с тем, что вы с Айоной поссорились?
– Слушай, забудь, – со злостью в голосе говорит сестра, и я отворачиваюсь к окну. Молчание длится долго, и когда я уже собираюсь заговорить, Бонни произносит: – Дэнни однажды за ней увязался. Когда она вышла из нашего дома, он потащился за ней на поляну у утеса. Ей пришлось его прогнать, чтобы избавиться от него.
– Странно, это не похоже на Дэнни.
Я отчетливо помню нашего брата, здоровяка и увальня, с вечно опущенной головой, будто он не смотрит, куда идет. Я никогда не видела его таким, каким видели другие. Для меня он был просто братом: растерянным, но прежде всего мягким и нежным. Мое сердце сжимается при мысли, что Дэнни сейчас в тюрьме: никогда не поверю, что он способен на убийство.
– Наверняка это был несчастный случай. Дэнни никогда никого не обижал.
– Ты опять его защищаешь! – кричит Бонни. – Совсем как мама и папа. Да что с вами такое? Неужели ты не можешь смириться с тем, что он совершил что-то ужасное? Он должен быть наказан! – Ее голос становится выше, и в комнате наверху слышится громкий удар в пол. Бонни переводит взгляд на потолок и продолжает уже тише: – Я не говорила Гарри. Я не собираюсь ничего рассказывать мальчикам, а Люк в отъезде, так что он еще не знает. Тебе придется отправиться к отцу и рассказать о случившемся, если его еще не арестовали.
– Бонни, мы же еще ничего не знаем. Перестань выдумывать.
Сестра вскакивает и отходит к окну во двор. Она стоит спиной ко мне, сжимая кулаки.
– Я не стану говорить об этом отцу, – произносит она, натянутая как струна. Вернее, как сжатая пружина, которая вот-вот лопнет. – Я не желаю иметь к этому никакого отношения. Я не допущу, чтобы пострадала моя семья.