Харвуд кивает, будто это его вполне устраивает, и мое желание оказаться полезной сменяется чувством вины. Детектив переворачивает страницу в блокноте и спрашивает, знала ли моя семья Айону до ее приезда на остров.
– Конечно, нет!
Харвуд выжидательно смотрит на меня.
– Мы познакомились с ней в день ее приезда, – поясняю я. – Это я отлично помню.
Неловкая пауза затягивается, и я смотрю на детектива, копируя его вопросительную мину:
– А почему вы спрашиваете?
Он качает головой, будто вопрос не имеет особой важности, но я чувствую, что это не так. По какой-то причине он считает, что мои родители знали Айону раньше.
– Расскажите о последних днях перед отъездом, – просит он. – Вы можете вспомнить хоть что-нибудь необычное?
Кроме того, что нас увезли в семибалльный шторм?
Кроме того, что я видела Айону снова, когда все остальные считали, что она уехала с острова?
Я отрицательно качаю головой, зная, что меня замучает совесть, но что хорошего может выйти из правды? Нет никакой пользы в том, что детективу станет известно о романе отца с Айоной. Дэнни уже признался, что убил ее.
Я замолкаю, внезапно обессилев. Харвуд бросает взгляд на часы, и я уже надеюсь, что мы закончили, потому что добавить мне больше нечего.
Однако у детектива наготове был последний вопрос, и он задает его, склонив голову и сведя брови:
– У Дэнни отмечались проявления жестокости?
– Нет, – решительно отвечаю я. И чувствую, как слезы подступают к глазам. – Никогда. Он был самым мягкосердечным человеком, которого я знаю. – В памяти проносится воспоминание о птице и объяснение Дэнни, что он завернул ее так плотно, чтобы не выронить. Я так хотела ему верить. – Вот почему сейчас происходит какая-то бессмыслица, – вырывается у меня.
Харвуд кивает и откидывается на спинку стула, жуя нижнюю губу и соображая, что мне сказать. Наконец он произносит:
– Ваш брат утверждает, что он и мисс Бирнс поссорились вечером восьмого сентября.
Я старательно прячу свою реакцию на эту дату. Это был наш последний вечер на острове перед тем, как мы уехали.
– Он сказал, что толкнул ее и она сорвалась с обрыва. Вы припоминаете что-нибудь связанное с этой историей?
Уставившись на детектива круглыми глазами, я ошарашенно качаю головой.
– Дэнни говорит, что больше он ее не видел, – заканчивает Харвуд.
– Но… ее же нашли зарытой на опушке леса!
– Так и было, – соглашается детектив.
– Как там Дэнни? – помолчав, интересуюсь я. – Как он себя чувствует?
– Кажется, он хорошо держится.
– Мне даже неизвестно о… – Я подбираю слова. – Я не знаю, где он жил все это время. Я не знаю о нем ничего, – добавляю я тише, застыдившись своей роли в нашем отдалении друг от друга.