– Что в твоем понятии «ненормальные»? – уточняю сквозь зубы, прикладывая максимум усилий, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Иногда Гвен бывает чересчур грубой и прямолинейной, но я знаю, что внутри она совсем другая. Ее агрессивные эмоции – это способ защиты. Гвен паникует, когда чувствует опасность, и реагирует. Обычно я терпим к случающимся припадкам. Обычно, но…
– Психически нестабильные больные нимфоманки. Твоя последняя подружка была такой же, – с отвращением выплевывает Гвен. Сегодня она явно перегибает.
– Прекрати! – приказываю командным тоном, который всегда действует безотказно.
– Тогда ты тоже ходил с блаженной улыбкой, с ног до головы исполосованный когтями, – вырвав недокуренную сигарету из моих пальцев, Гвен швыряет ее в окно. В индиговых глазах пляшут адские огни, губы кривятся в злой усмешке.
– Поверь, я взрослая девочка и знаю, как выглядят следы безумной страсти, – поднимает руки вверх и несколько раз сгибает указательные и безымянные пальцы, изображая кавычки. – Это были не они. Скажи мне, ты мазохист, Оли? Или тебя заводят девушки с придурью? Или ты бьешь их, а они защищаются? Черт… – она нервно смеется, осознав, какую ересь только что сказала. – Боже, я скоро сама свихнусь, – закрыв лицо ладонями, измученно бормочет Гвен. – Это невозможно, Оливер. Нельзя жить в постоянном страхе. Я устала.
– И что ты предлагаешь? – участливо спрашиваю я, исподлобья наблюдая за расклеившейся сестрой. Она шумно втягивает воздух, запуская пальцы в растрепавшиеся волосы.
– Давай избавимся от них обоих, – произносит на выдохе.
– Не понял… – озадаченно смотрю на нее. Понял, но поверить не могу, что у Гвен язык повернулся ляпнуть подобное.
– От этой Шерри и Дилана, – бесстрастно уточняет сестра. – Он хотел ее. Пусть забирает.
– Ты же не серьезно, – недоверчиво тряхнув головой, я тщетно ищу на лице Гвендолен следы притворства и неискренности. Да что, черт побери, с ней такое?
– Однажды ты позволил ему, – негромко бормочет она, намеренно ударяя по самому больному месту.
– Заткнись! Закрой свой чертов рот, Гвен, – рычу по слогам, срываясь на крик. Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, Гвендолен замечает, что довела меня до ручки, и кривит губы в саркастической улыбке.
– Или что? Натравишь на меня своего личного цербера? Или его кошку? Я должна описаться от страха?
Резкая вспышка концентрированной боли в середине ладони отрезвляет, и я успокаиваюсь так же внезапно, как вскипел. Не могу, не хочу и не умею злиться на Гвен. Она – мой единственный маяк в этом *бнутом мире.