Толик не выспался. Он, бедолага, привык вставать без будильника ровно в восемь, в каком бы состоянии трезвости и в какое бы время ни заснул. На ночного певца Махалов особо не обиделся, поэтому не шмальнул из позолоченной двустволки, из которой обычно разгонял бессовестную гопоту, засидевшуюся под пиво дольше положенных двадцати трех нуль-нуль. Изредка Толик еще вспоминал собственные безумные выходки, когда будучи юношей бледным лазил по водосточной трубе до уровня третьего этажа той самой теперь нагло торчащей из бурьяна хрущобы, чтобы заглянуть в окно к бескорыстно в те времена обожаемой Галочке. Ныне неузнаваемо посолидневшая во всех отношениях Галина Викторовна, будучи почти всесильным на максаковском, естественно, уровне, начальником комгосимущества, по каким-то неведомым никому причинам снести свой отчий дом до сих пор не могла. Толика подобная беспомощность жены слегка раздражала, но он, как человек понимающий, предпочитал терпеть, не ввязываясь в войну ни с алчным государством, ни с озверевшей от гласности общественностью.
После второй порции виски Махалову на секунду показалось, что муза к нему наконец-таки явилась. Он чуть не бегом бросился в кабинет, включил компьютер и в предвкушении буйного разгула вдохновения, уселся в кожаное кресло, разминая затекшие пальцы. Системный блок тяжело задышал вентилятором, монитор моргнул и… погас. Системник тоже заглох.
– Ёпрст! – фонетически непоследовательно выругался Толик, нажав клавишу настольной лампы. Свет не зажегся. – Пробки, сука! Опять, бляди, вылетели.
Тем временем муза, вырвавшись в открытую форточку, стремглав унеслась к более удачливому конкуренту. Разочарованное вдохновение нехотя похромало следом за беспечной руководительницей нереализованного проекта.
Щиток с электроавтоматами находился в подвале. Махалов, вернувшись в спальню, плеснул в опустевший стакан третью «русскую» – до краев – дозу вискаря и, накинув халат, вышел на лестницу.
– Черт, как это все не вовремя! – в сердцах произнес он и, усевшись на верхнюю ступеньку, сделал солидный глоток.
Вечером на собрании поэтического объединения «В струю», которое проводилось еженедельно по субботам в банкетконференцзале махаловской же клиники, Толик обещал читать свой новый шедевр. «В следующий раз – обязательно. Слово председателя!» – клялся он коллегам по лире на предыдущей встрече. Нет, ну дернул же нечистый за язык!
Можно было позвонить в будку охраннику, чтобы тот включил автоматы, но для этого все равно пришлось бы встать и пройти в спальню за мобилой или спуститься к стационарному аппарату. Да и совестно стало Толику. Такие ничтожные проблемы он всегда решал без посторонней помощи.