– С-случилось, Нин Витальна, – чуть запнувшись, ответила девчонка. И тоже хлюпнула. Носом. Она что, плачет?
– Свет, ну говорите уже, – встревоженно потребовала Варламова. – Что там у вас?
– Евгень Ваныча на скорой у-увезли, – шмыгнув, проговорила практикантка. – Вы б не могли приехать? Я тут совсем одна. Всех обзваниваю, никто не отвечает… Вот, только вы…
– А что с Казариновым? – у Нины нехорошо засосало под ложечкой.
Шеф накануне выглядел неважно. Мягко говоря. Ещё бы, такое происшествие.
– Сказали, сердце, – ответила Света. – Я чай ему сделала, вошла в мониторную, а он… он на полу лежит… Без сознания… Хрипит только. Врач из скорой… из скорой… врач… Возможно, инфаркт. Но точный диагноз поставят только в стационаре, сказали… Приезжайте, а? Пожалуйста… Мне… мне тут как-то…
– Уже одеваюсь, – Варламова, резко поднявшись из-за стола, опрокинула чашку.
Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!!
Горячий сладкий кофе разлился по клеёнчатой скатерти мерзкой лужей. Вот зарраза! Надо ж ещё умыться, потом макияж…
Слава богу, до здания лабораторного комплекса, где расположен Гуманиториум, ехать не надо. Всего-то пара кварталов от дома. Иначе – труба. Минус тридцать на улице. Только двигатель прогревать четверть часа. Жуть.
«Гуманиториум» – древняя, как мир, казариновская шутка, удачно трансформировавшаяся в официальное название. Великолепно оснащённая лаборатория в здании бывшего НИКа. Полтора десятка комнат, где ведутся наблюдения за «особо продвинутыми» приматами. На первом этаже в левом крыле. Отдельный вход. Удобно. Иначе, пока доберёшься через проходную по всем коридорам, с ума сойдёшь. Комплекс огромен. Не телецентр в Останкино, конечно, но тоже впечатляет. И размерами, и кретинизмом внутренней архитектуры.
Света открыла сразу после звонка. Будто ждала прямо за дверью. Может, и ждала? А, не важно! Приснопамятный скворец Мичурин, досель дремавший на специально для него подвешенных над вахтенным столом качельках, встрепенулся, приняв грудью волну морозного воздуха.
– Здравствуйте, Светлана. Фьють, Мичурин!
– Фьють, Вар-вар-лам, – весело прокаркал птах, взмахнул крыльями и уже через секунду сидел на Нинином плече.
– А ну-к, кыш, Мича! Дай, разденусь, – Нина лёгким щелбаном по клюву согнала скворца и, стягивая с плеч дублёнку, обратилась к практикантке: – Свет, скажите, Казаринова давно увезли? И, да… Повторите, где вы его нашли? По телефону не расслышала.
– Минут сорок уже, – снова шмыгнула носом девушка. Всё никак не могла успокоиться. – Он с вечера в дальней мониторной сидел, за серыми наблюдал.
– За серыми? – переспросила Варламова. – Так и думала.