Воздух, и без того горячий, казалось, накалился до предела. Обе стороны застыли, выжидая, когда наконец прервётся тягучее молчание.
Единственным, кто мог на это повлиять, был аукционист. Куратор торгов, он занимался своим делом уже много лет. Он знал присутствующих. Большинство по имени, но всех – в лицо. Впрочем, оно и понятно. Ведь был он не только человеком, который руководит торгами, но также и мэром, командиром той горстки юношей, что называется армией, сборщиком налогов… И пахарем. Как и все, он старательно обрабатывал свой жалкий клочок земли, чтобы не умереть от голода. За всю эту канитель с торгами ему ничего не платили, а большим начальником он сделался не по доброй воле. Просто так было предначертано – его отец руководил этой общиной, и отец его отца, и так далее. Все мужчины их семейства передавали свои обязанности по наследству. Вот и он не избежал рока ответственности. Увы, но выбирать не приходилось.
Сегодня перед аукционистом-мэром стояла нелёгкая задача. Ему предстояло сообщить людям новость, которая могла вызвать самый настоящий взрыв. А сам он, ради собственного блага и ради блага других, должен был при этом оставаться сдержанным и хладнокровным. Аукционист и вправду старался сохранять спокойствие, но… чувствовал, что у него не получается. В висках стучало, дыхание перехватывало, а ноги, несмотря на невыносимую духоту и зной, холодели и казались какими-то чужими.
Аукционист хорошо понимал, что сейчас начнётся.
Конечно же, понимал. Он видел перед собой всех этих опухших от слёз женщин, озлобленных мужчин, измождённых жизнью стариков. Ему предстояло обмануть их надежды.
Но время не ждало. И люди тоже устали ждать.
– Открываем торги! – громко объявил аукционист и с грохотом опустил молоточек на стол.
Да, таким всегда было вступительное слово. Но дальше… как сказать о том, что шло вразрез с устоявшейся традицией?
– Баран, целый живой баран! – вскакивая с места, тотчас завопила молодая, но до безобразия некрасивая женщина. – Он здоровый, честно! Можете провер…
– Подожди! – осадил её аукционист.
В толпе зашикали, а седовласый мужчина с лицом, будто выструганным из полена, дёрнул её за край балахона, заставляя сесть и заткнуться.
Аукционист поджал губы. Плохой знак. Паршивое начало! А впрочем, чего он хотел? Ежегодные торги, регулярно проводившиеся в один и тот же месяц – самый нелёгкий и самый засушливый, – на сей раз сильно затянули. Правда, и определить такой «самый-самый» становилось уже невозможно. Жара наступала, а жизнь с каждым днём делалась всё труднее и труднее… На этом фоне торги выполняли роль последней из сохранившихся традиций. И она должна была оставаться незыблемой. Отберите её у людей – и получите разгневанное стадо. А стадо способно затоптать – даже своего вожака.