Всё это, я осознал в полёте, пытаясь спасти себя от тварей. Они, прямо–таки по очереди наносили удары по тем местам, где я был только секунду назад. Как Мрачный умудрился проморгать их — я не понимаю? Сейчас же, против меня было две твари, остальные направились на звуки выстрелов. На вскидку, кинул один из тяжёлых болтов в ближайшую тварь, чем освободил правую руку и потянулся ею за клевцом. Отступая, ещё нанёс удар по голове ближайшей твари клевцом горизонтально, что и позволило мне увидеть, как шип клевца пробивает височную долю, не то бывшей собаки, не то волка. Удар был на славу и — это сыграло злую шутку со мной. Клевец застрял у неё в голове и мне пришлось бросить его. Получалось, что я остался один на один против прилично развитой твари, которая начала медленно обходить меня по кругу и урча. Тут я заметил, что у неё на голове свежий порез, из которого сочилась кровь, заливая ей глаза, от чего, та периодически встряхивала головой. У меня же в руке, был только болт. И надежды на Мрачного у меня нет ведь оставшаяся четвёрка направилась прямо к нему.
Тварь недолго думая — прыгнула с места. Я был готов к такому и поэтому легко отступил в сторону при этом успел ткнуть болтом. Нужного эффекта, кроме как потери последнего оружия — я не достиг, хотя точно видел, что пробить ей шкуру, не получилось. При этом, к тому же, умудрился наступить на одну из рогатин, от чего — завалился на спину. Быстро развернувшись лицом к твари — я стал отползать. Та же сволочь, видя мои затруднения, начала медленно идти ко мне на чуть согнутых ногах, явно готовясь напасть в прыжке. Я похолодел от страха, понимая, что это — конец, мне просто нечем её встретить, если даже, прямой удар болтом — ничего не дал. А болт был заточен, пусть и не идеально, но гораздо лучше, чем те же рогатины. Тварь урча, не спуская с меня своего кровожадного взгляда, вдруг изменила тембр урчания и понеслась куда–то в сторону. Я, не веря своему счастью, проводил её взглядом, к тому же заметил, что к ней присоединилась ещё одна такая же.
Вспомнив про Мрачного, я быстро осмотрелся и увидел его лихорадочно перевязывающего себе ногу около трёх монстров превращённых в фарш. Видимо поработал автомат, перемалывая их в труху. Но тут ко мне вернулся слух и с ним, дикий страх за котёнка. Сквозь урчание двух разъярённых тварей я расслышал знакомое шипение Матроскина. Страх и отчаянье, подбросили меня, заставляя понестись к двум тварям, которые вовсю терзали асфальт на дороге. Ужас заставил меня забыть о своих действиях, так как я перестал слышать кота. Я подпрыгнул и нанёс удар палкой, что каким–то чудесным образом, оказалась в руках. Как и не понимал, что это железный дрын. Удар, нанесённый со всей силы сверху вниз, причём бил я не остриём, а как обычной палкой. Сила, что была вложенная в удар, как и инерция падения, совмещенная с неожиданностью для твари, принесли свои плоды. Тварь переломилась пополам, от чего та начала подвывать, лёжа без движения на земле. Вторая же, увидев опасность, сделала несколько скачков назад. Я, потеряв всякую чувствительность рук, выронил свой дрын. Понимал, что это мой конец, руки гудели, а уклониться в положении лёжа — просто не получится. Тварь издала ещё одно утробное урчание и прыгнула.