– Пожалуйста, перестань! Мы же выглядим просто… как…
– А мне можно, я Псих, – невозмутимо возразил Рамар и после секундной паузы закончил:
Она из нас сделает воинов гордых,
заставит к врагу повернуться мордой,
смотреть ему в глаза смело.
Мишень на спине
украшает
тело.
– Очень интересно, – похвалил Хаген. – Реонская «стрела», если не ошибаюсь? Сами переводили?
– Нет, конечно, это подражание, – оскалился в улыбке Рамар. – Во-первых, она кривая, во-вторых, у реонцев нет чувства юмора.
Хаген еще раз внимательно посмотрел на Селеса и Рамара, пожал плечами и развернулся в сторону двери:
– Ну, вы меня позовите, когда наговоритесь.
Селес метнулся было за ним, но Псих придержал соплеменника железной хваталкой.
– Дверь заприте, – попросил он на прощание. – На все одиннадцать, пожалуйста.
Когда дверь захлопнулась, случилось то, чего так опасался Селес, – трудный пациент все-таки напал на него. Правда, пока исключительно словесно.
– Пришел тут со своими условиями! Приволок непонятно кого! – прошипел он, сверля гостя маленькими свирепыми глазками.
– Я его знаю дольше, чем тебя, – резонно возразил Селес и на всякий случай отодвинулся. – Может, мне лучше уйти?
– Нет! – внезапно заорал Рамар, испугав гостя еще больше. – Раз уж пришел – сиди…
Селес тяжело вздохнул. Впервые за последние три года он получил возможность поговорить с кем-то из неорасы, кроме кораблей и Айи, – и не мог эту возможность использовать, потому что соплеменник вполне соответствовал своему прозвищу. По счастливой случайности два представителя редчайшего вида нашли друг друга, а вот найти общий язык никак не могли. Все это представлялось Селесу довольно печальным, а железные руки с кусачками и вовсе нервировали.
– Ладно, попробуем еще раз, – помолчав, сказал Псих и потер ладонью лысину. – Тебе хоть стихи понравились?
Айа, стараясь даже дышать потише, бочком уселась за длинный белоснежный стол. Залезть на сиденье как обычно, с ногами, она не решилась и сразу почувствовала себя неудобно. То, что в своей индивидуальной вселенной приходится соблюдать какие-то чужие правила приличия, развеселило и немного успокоило ее, и Айа сдержанно фыркнула.
На этот раз она не стала пугаться и орать, и в зеркало тоже не посмотрела. Когда в уютную комнату с огромной кроватью снова зашел человек, лицо которого невозможно было рассмотреть, и снова спросил про завтрак, Айа молча кивнула. Человек вышел, оставив дверь открытой – Айа расценила это как приглашение следовать за ним. Ей все-таки было страшновато, и она схватила со стола тяжелую шкатулку с бренчащим нутром, чтобы отбиваться, если загадочный плод воображения начнет вести себя агрессивно. Но человек даже не оборачивался, а только изредка почесывал спину.