– Нет, не открывай! Не трогай ее! Выйди из поля! Вый-ди!
Селес послушно вынырнул в окружающую реальность. Псих сидел рядом, подергивая всеми шестью руками. Выражение лица у него было сосредоточенное и злое, глаза двигались под плотно закрытыми веками. Он воевал с инфокапсулой. Селес, воспользовавшись моментом, вытряхнул из головы разноцветную карту, рыбного философа, патологически религиозных масов, бэшианских бессловесных поэтов, левитирующие бомбы левитирующих бицефалов и прочую ерунду. Впрочем, философа он, подумав, все-таки оставил. Селес собирался задать Рамару массу вопросов, но тот сразу сбил нового знакомого с толку своими рассказами и наглядными демонстрациями. И особенно стихами. Рамар постоянно что-нибудь цитировал. Наконец Селес восстановил весь свой воображаемый опросник, а Псих открыл глаза и шумно выдохнул.
– Самонаводящаяся, – объяснил он и сделал паузу, явно ожидая, что Селес заинтересуется инфокапсулой с такими необычными свойствами. Рамар даже весь подобрался, готовясь дать отпор гостю, когда тот накинется на него с расспросами про капсулу. Но Селес твердо решил следовать намеченному плану и зашел с другой стороны:
– Зачем ты… играл с Айей?
Псих развел всеми руками – он подобрал совершенно другие слова, чтобы говорить о совершенно других вещах.
– Черт его знает, – честно признался он. – Весело было. А что с ней такое?
– В смысле?
– Ну, я с ней мало разговаривал, но… Что-то с ней такое… Какая-то она… такая… – Он снова развел руками, что при его количестве конечностей смотрелось очень красноречиво.
– Да… – Селес ненадолго задумался. – Пообщайтесь, может, ты поймешь. Я вот так и не понял…
– Пусть приходит, – обрадовался Рамар.
Селес постучался к Айе в ментальном поле, подождал ответа.
– В мирогенераторе, – ответил за нее корабль.
– Опять?
– Когда она уходила, я только проснулся. Не успел расспросить.
Селес задумался. До того как Псих показал ему карту, какая-то очень странная вещь не давала Селесу покоя, но теперь, вытесненная новой и бесполезной информацией, она ускользала и только изредка смутно мерцала на самом дне сознания. Когда она вспыхнула в очередной раз, Селес наконец вспомнил и поспешно спросил у Рамара:
– А где твой корабль?
– Корабль? – Рамар прищурился, явно не понимая, почему Селес интересуется настолько незначительными вещами. – Корабль где-то определенно есть… – Он щелкнул пальцами и громко, по-хозяйски скомандовал: – Тарантайка, голос!
Айа лежала на бескрайней кровати, прихватывая одеяло пальцами, морщась и поскуливая. У нее болел живот. Она даже представить себе не могла, что эта часть тела может так противно болеть и булькать.