– Разберусь. Сиди тихо, пока я не уйду!
– Постараюсь выполнить вашу просьбу. Но я все равно буду вынужден сообщить персоналу.
Вам крайне не рекомендуется убегать. Примите извинения.
– И вы примите извинения. – Рамар поставил адепта душевной гармонии на место. – Не хотел обидеть, честное слово.
– Я не испытываю никакого недовольства. Желаю вам скорейшего достижения душевной гармонии.
– Славненько!
И оммо рванул прочь по коридору, громыхая ботинками и поскальзываясь.
Вылетев в широкий тоннель, по стенам которого струились горные водопады, Псих изумился обилию пациентов, прогуливавшихся среди радужных брызг, и тут же врезался в толстенькую и мечтательную человеческую самку. Самка, теряя равновесие, заколыхалась, а ее многочисленные ювелирные украшения испуганно звякнули.
– Извините, – смущенно пробормотал Рамар и потянулся к даме хваталками, чтобы вернуть ее в устойчивое положение и убрать с дороги от греха подальше, но пациентка все-таки шлепнулась на зад и истошно завизжала. Как выяснилось позже, она страдала арахнофобией, и лишние конечности Психа вызвали у нее крайне неприятные ассоциации.
– Па-па-па! Па-па-па-у-у-ук! Па-па!.. – вопила человеческая самка, тыча в Рамара пальцем. Озадаченный Псих медленно отступал. Он чувствовал на себе такое количество любопытных взглядов, что даже кожа зачесалась. Кто-то из пациентов уже звал персонал на помощь.
– Да иди ты! – в отчаянии Рамар ухватил пациентку железными руками за то место, где при ином раскладе у нее была бы талия, пронес извивающееся тело над своей головой – из дамы дождем посыпались конфеты – и поставил на пол позади себя. Дама затихла, поправляя неприлично сползшую одежду, а Псих помчался дальше.
Добежав до двери, за которой начиналась зона перехода между секторами, Рамар остановился, чтобы отдышаться и морально подготовиться. Зоны перехода были оборудованы какими-то невидимыми барьерами, чтобы пациенты не выходили за пределы своих секторов без сопровождения, и те немногие, кто все-таки рискнул прогуляться, жаловались на разные неприятные ощущения. Рамар похрустел шеей, сделал несколько приседаний, даже почистил ногти шипами одного из браслетов. Заметил записывающее устройство, ползшее по потолку, и безжалостно раздавил его хваталкой. И наконец поднес к двери плоский ключик.
Дверь не открылась.
Псих ожидал чего угодно – боли во всем теле, конвульсий, галлюцинаций, но только не невинного попискивания, означавшего, что в доступе отказано. Он поднес ключ к углублению другой стороной, потом попытался всунуть его туда в перпендикулярном положении, подышал на ключ, пнул дверь, но даже это не помогло.