– Всё, – Зобов забрал листок из рук Евы. – Дальше опять размышления о садизме.
– То, о чём мы с тобой и говорили. Он умеет расположить к себе кого угодно. Голова, ты в курсе?
– Да. Мы продолжаем прорабатывать всех бывших насильников и обитателей сумасшедших домов, сейчас сузили круг, добавили строку «фанатичная религиозность» в выборке, но, мне кажется, это тупик.
– Мне тоже так кажется. Он организован, и точно не попадал под внимание работников психбольниц, и, я уверена, ни разу не подозревался в изнасилованиях. Он долго лелеял свой план и только сейчас начал воплощать его в жизнь. Он умён, и он контролирует себя настолько, насколько может.
– У нас нет зацепок, кроме этого «цветочного» парня. Всех проверили. Институт перевернули, друзей сто раз обошли. В компьютере ничего, выписку звонков и СМС ждать ещё сто лет. Будем искать этого парня.
– То же самое и с моим спортсменом. НИ-ЧЕ-ГО. Мы выяснили, что в тот вечер он не пользовался проездным в метро, если и пошёл на встречу с убийцей, то пешком. Голяк. Я свяжусь с ребятами. Посмотрим, что можно разузнать. Прекрасное воскресенье. Вам не кажется? Мы не спим, не едим, не отдыхаем, а у меня ещё и похмелье. Когда найду этого урода, лично ему шею сверну, – Зобов размял шею, и она захрустела.
– Голова, как семья? – Ева решила не обращать внимания на очередной выплеск эмоций у Зобова и обратилась к Голове. Он выглядел очень встревоженным.
– Дочь под домашним арестом, лучше не спрашивай.
– Это не поможет.
– Зато жить будет.
– Хорошо. Все знают, что делать.
* * *
Сколько прошло времени? Сколько недель, дней, суток, часов, минут, секунд? Сколько? Когда она впервые увидела труп молодой девушки, так аккуратно лежащий на холодной серой почве с еле заметной, ещё только пробивающейся порослью молодой травы? Как давно она увидела белую окоченевшую кожу юной, только сформировавшейся девочки, у которой была вся жизнь впереди? А как давно она увидела изуродованное тело двенадцатилетнего мальчика? Как давно? Сутки, двое суток назад? По её ощущениям все эти события происходили в одно время, в одной плоскости другой параллельной вселенной – недавно и одновременно очень давно. Целую жизнь назад. Ева забыла, что она болеет, что ей нужно принимать лекарства. Или она их принимала? Когда она последний раз их принимала? Недавно или очень давно? Всё это было не важно! Она забыла про боль, про усталость, про кошмары. Она хотела лишь одного: не дать возможности убийце дописать букву «И».
– Сколько времени прошло?
К Еве подошёл худой сутулый высокий парень. В жёлтых от никотина пальцах он держал истлевший бычок сигареты. Его лицо было невозможно рассмотреть из-за капюшона толстовки и полумрака места, где они условились встретиться. Есть такие места, куда даже в самый солнечный день не проникает дневной свет. Эти места словно обязаны сохранять мрак, чтобы прикрывать не менее мрачные дела обитающих тут людей.