– А ты не замечал изменений в её поведении в последнее время?
– Нет, она всегда была немного весёлая, немного грустная. Ну, может, последний год чуть грустнее. Хорошая девчонка, даже в церковь как-то ходила.
– В церковь? – словно электрическим током пронзили эти слова Тайнову. – А в какую именно церковь, она не говорила? Православная или католическая?
– Нет. Она просто разок упомянула, что в церковь особую заходила, куда всех пускают, что там все добрые и понимающие. Кормили. Но это раз всего было, а потом она больше об этом не говорила.
– Может, замечал около неё кого-то подозрительного?
– Нет, её никто никогда не навещал, да и она об этом мне не рассказывала.
– Может, ей угрожали? Или у местных ребят зуб был?
– Нет, у ребят точно нет, а вот воспитатели… Хотя… Нет. Здесь все бабы в основном. Она тихая в этом плане была, никого не доставала, поэтому её тоже никто не трогал.
– Мне Лена сказала, что она стихи писала. Ты покажешь мне, где её кровать или тумбочка для личных вещей?
– Да, конечно, – они изменили свой маршрут и направились в сторону входа в детский дом. Мальчик некоторое время молчал, а потом посмотрел Еве в глаза и сказал: – Найдите его, пожалуйста. Она не заслужила этого.
Ева никогда не давала обещаний, тем более когда не могла их выполнить, поэтому нашла наиболее подходящие в этой ситуации слова:
– Я постараюсь.
У входа их ждал конвой, состоящий из уже знакомой воспитательницы и директора Веры Ивановны. Женщины уже успели переодеться в тёплую верхнюю одежду, как нельзя лучше подходящую для такой весны.
– Следователь Тайнова, мы можем чем-нибудь ещё вам помочь?
– Конечно, я конфискую все личные вещи Ивановой Олеси для дальнейшего расследования. Вы должны проследовать со мной в качестве понятых.
* * *
На момент её возвращения домой часы показывали одиннадцать вечера. От мучащей боли и усталости она почти не могла дышать. Есть не хотелось, хотя за весь день она так и не успела перекусить. На автомате Тайнова прошла на кухню и щёлкнула выключатель электрического чайника. Кофе – единственное, что сейчас помогло бы расслабиться и собрать мысли в более или менее упорядоченную кучу.
С горячим кофе в полумраке квартиры Ева сидела за столом и смотрела на лежащие там фотографию и дешёвенький блокнот, который можно было купить в любом канцелярском магазине города. Тайнова сделал глоток обжигающего напитка, закинула нагие ноги на подлокотник кресла и открыла блокнот. В нём она нашла написанные от руки стихи, посвящённые природе, друзьям, любимому. Она бегло просматривала наивные строки, пока взгляд не наткнулся на что-то странное и более интересное, а именно два последних четверостишия. Они явно отличались от других: во-первых, несколько страниц перед этими стихами были пустыми, как будто специально для чего-то оставленные; во-вторых, сами четверостишия были несколько раз обведены фломастером розового цвета, что выглядело как импровизированная рамка. Автор явно хотел их выделить. Тайнова попыталась вчитаться в стихи.