Перед тем как на голубом экране монитора появилась первая фотография, Зобов успел произнести одну фразу, которая надолго останется в памяти Евы:
– Знаешь, в чём заключается весь сарказм этого дела? В том, что, руководствуясь религиозными убеждениями, преступник действительно остаётся незамеченным, как будто кто-то свыше прикрывает его: неработающая камера, незамечающие люди, отсутствующие улики. Совпадение? Не думаю.
– Его нет дома! Зобов, его, твою мать, нет дома!
– Иди к соседям!
– Я их всех уже обошла.
– И что?
– Говорят, что не видели его со вчерашнего обыска. Закрылся дома и не выходил, а взламывать дверь у меня нет ордера. Собираюсь ехать на его вторую работу, но что-то мне подсказывает, что мы в жопе.
– Думаешь, он покончил жизнь самоубийством?
– Думаю, он отправился убивать убийцу своего сына, а тот его на куски порезал. Вот что я думаю.
– Будь на связи! У меня тоже новости. Ребята взломали страничку в социальной сети парня, есть зацепка, небольшая, но подтверждающая, что мы на верном пути. Голова не смог до тебя дозвониться, говорит, тоже что-то есть.
– Хорошо, до связи.
Чувство тревоги не покидало Тайнову всю ночь, и, как только первые лучи солнца неохотно показались на небе, она отправилась к дому Сергея. И не ошиблась. Сергей Кириллович не отвечал на звонки, дома его не было или был, но дверь не открывал. Ева выяснила, что родственников в этом городе он не имел, они все проживали в Уфе. Соседи в один голос утверждали, что не видели его со вчерашнего происшествия. Оставалось два варианта: либо он на работе и отключил телефон, либо он у друзей заливает своё горе алкоголем, при этом отключив телефон. Ничего не добившись от соседей и не теряя времени, она приехала на его официальное место работы, где вахтёр с важным видом сообщил, что предприятие по воскресеньям не работает, но он может дать адрес места второй работы Кирилловича. Они были в приятельских отношениях, и он знал, где тот подрабатывал. А после непродолжительных уговоров, которые из уст Евы больше напоминали приказы, вахтёр согласился предоставить телефоны всех более или менее близких товарищей Сергея.
Сейчас Ева на всех порах неслась на своей старенькой машине в промышленный район в надежде найти там мужчину.
«Если ты мёртв, а я уверена, что ты мёртв, то лучше пусть это будет самоубийство!» – Ева осознавала, что допустила ошибку, непоправимую ошибку. Ей не стоило оставлять Сергея без присмотра, она должна была поставить за ним слежку, должна была послушать свой внутренний голос, несмотря ни на что. Она знала: без основательных причин ей бы не выделили дополнительных людей, и даже расположение Астова к её персоне не сыграло бы особой роли, но это никак не умаляло степени её вины.