Тем не менее, анализ этой версии побудил правоохранителей получше ознакомиться с прошлым супругов Хьюг и тут-то начались захватывающие открытия в стиле дамских романов 19-го столетия. Или «мыльных опер», столь популярных веком позже. Родная сестра Евы сообщила окружному прокурору, что Эмма, старшая из дочерей, была прижита вне брака, точнее, до брака. Ева, зная о собственной беременности, поспешила выйти замуж за нелюбимого Бенджамина, дабы скрыть грозивший ей позор. Отцом Эммы был некий мужчина, хорошо обеспеченный и весьма влиятельный, намного старше Евы и к тому же состоявший в браке. Сложно сказать, знал ли Бенджамин о том, что Эмма не его дочь, вполне возможно, что до какой-то поры жена скрывала от мужа неудобную и даже постыдную правду. Эмма рассталась со своим первым возлюбленным более чем на полтора десятка лет и всё это время оставалась преданной женой своему мужу. Однако отец Эммы её из вида не терял и не реже раза в год переводил значительные суммы на содержание дочери. Примерно за год до трагической гибели семьи этот мужчина овдовел и встретился с Евой Хьюгс, якобы, предложив ей оставить Бенджамина и выйти замуж за него. Женщина отказалась, решив, по-видимому, что время для подобных радикальных перемен жизни давно миновало. Но сестра допускала, что между Евой и её прежним любовником могла возникнуть связь. На протяжении последующих месяцев Ева имела возможность встретиться с этим человеком по крайней мере дважды, происходили эти встречи во время длительных отъездов мужа из Трентона.
Таким образом семейная пара превратилась в любовный треугольник. Сложно сказать, насколько подобный ход событий соответствовал истине, сюжет отдаёт чем-то в стиле Александра Дюма – он не то, чтобы совсем завиральный, но какой-то чересчур усложненный и выглядит слишком по-женски. Даже если допустить, что Ева Хьюг после большого перерыва согласилась восстановить интимные отношения с прежним любовником, то всё равно остаётся непонятен мотив столь кровавого преступления. Иначе говоря, даже если считать, что всё было так, как рассказала сестра убитой, то открытым оставался вопрос: а как вся эта история связана с чудовищной ночной расправой? Насколько можно судить, фамилия любовника Евы или, точнее говоря, предполагаемого любовника, была сестре известна и та назвала её окружному прокурору.
Наверное человек этот был допрошен, но никаких юридически значимых последствий сие не возымело. То есть никаких обвинений не выдвигалось и обысков не проводилось.
Расследование не привело к обнаружению убийцы, все лица, в той или мной степени вызывавшие подозрения, после подтверждения собственного alibi отпускались. К чести окружного прокурора Тармонда следует отнести проявленную им объективность – он не пытался свалить убийство семьи Хьюгс на местных чернокожих, хотя в реалиях того времени сделать это можно было без особых затруднений. Тем не менее, Тармонд хотел разобраться в этой криминальной загадке не формально, а по существу, а потому следствие не фальсифицировал и вёл максимально объективно.