— Хорошо, попробуем. — Я сделала паузу, не зная с чего начать. Кто-то в таких случаях советовал начинать сначала.
Мне нужно было объяснить, что наше общение не имеет смысла, потому что я не хочу тянуть ее за собой, в отсутствие надежды. Не хочу, чтобы ее наивный взгляд на мир омрачался ненужным знанием. Мы стоим по разные стороны полосы света, падающей из фонаря, — она внутри, а я снаружи, в темноте.
Я уже готова была все это сказать, но тут Настя дернула меня за рукав и выразительно приподняла брови, указав взглядом куда-то в сторону. Я недовольно обернулась.
По аллее шел наш Илья.
По сердцу словно тупым лезвием резануло, когда я увидела его — такого солнечного, улыбающегося, в бессменном зеленом пиджаке нараспашку. И с тяжелой серой аурой, о которой он, конечно, и понятия не имел.
Рядом с Ильей, едва поспевая за его размашистым шагом, семенила девушка в лиловом брючном костюме. Маленькая, светловолосая, похожая на лисенка благодаря узкому, заостренному личику. Они болтали между собой как на прогулке в обычном парке, не особенно заглядываясь на могилы, и поэтому прошли мимо, не заметив нас.
— Кажется, Илья, наконец-то завел себе девушку, — сказала я, когда парочка удалилась, — слава Богу. Теперь у меня есть шанс избавиться от его обожающего взгляда.
— Ну, это вряд ли. — Настя с сочувствием улыбнулась.
— Что ты имеешь в виду? — хмыкнула я.
— Он все равно тебя любит.
Похоже, для нее это было так же очевидно, как тот факт, что солнце встает на востоке.
— Для тебя все так просто, — с досадой сказала я. — А что, по-твоему, я должна делать в этой ситуации?
— Как и в любой другой — делай то, что подсказывает твое внутреннее «я», — серьезно откликнулось мое ясноглазое дитя.
— Смеешься?!
Судя по Настиному взгляду, это прозвучало слишком зло.
— Мое внутреннее «я» давно сидит тихо в своей конуре и ни во что не вмешивается, — буркнула я, — а если попытается высунуться, то получит по носу. Оно мне в свое время насоветовало…
Настя ничего не ответила, и мне показалось, что я обидела ее. Она сидела, опустив голову так, что длинные светлые пряди скрывали все лицо, кроме кончика носа, и носком туфли копала ямку в песке. Перед ее молчанием мне стало стыдно. Я решила рассказать ей — не все, но хотя бы часть.
— Илья скоро умрет, — сказала я.
— Знаю, — спокойно ответила она и снова подняла лицо.
Такой реакции я ожидала меньше всего.
— Ты не можешь этого знать, — фраза получилась нелепая, да и тон был жалобно-недоуменный, — он сам еще об этом не знает.
— Почему ты так думаешь? — Настя удивилась. — Он прекрасно обо всем знает. Когда химиотерапия не помогает, тут уже почти никаких шансов. Вопрос времени. Можно, конечно, еще бороться, лечиться, поехать куда-нибудь за границу. Но это все стоит несусветных денег. Смешно, правда? Жизнь — священное право каждого, но его тоже можно купить за деньги. По крайней мере несколько лишних месяцев или лет…