Тогда я не знала про обреченность. Но почувствовала, что смерть — это страшно, это ужасно, и нет в ней никакого облегчения и никакого покоя. Только страх, разъедающий сердце, панический, сводящий с ума страх беспомощной куклы, на которую наступила нога гиганта.
А потом невидимая сила ударила меня в спину, и я снова покатилась по дороге, собирая своим телом снег и видя, как на мою руку надвигается колесо. Черная лысая шина.
Я лежала на спине и смотрела в небо. Но неба не было. Был только снег, падающий из низкой мутной пелены. Крупные снежинки шлепались на мое лицо, попадали в глаза, и тогда все вокруг расплывалось в тумане. Я чувствовала, как промокают мои джинсы и кофта, телу было сыро и неприятно.
Наверное, прошло всего несколько секунд, но мне казалось, что время тянется долго и что я лежу на дороге давно, а мир вокруг то теряет, то снова обретает четкость.
Потом надо мной зазвучали голоса, и я увидела Мишку — с бледным лицом, в сбившейся кепке — и двух незнакомых мужчин с такими же испуганными глазами. Помнится, я даже удивилась — что это с ними, чего они так испугались?
— Саша, ты как? — почему-то шепотом спросил Мишка.
— Нормально, — прошептала в ответ я.
— Вы можете двигаться? — спросил один из мужчин, в короткой дубленке поверх делового костюма.
— Да, кажется, могу. — Я шевельнула по очереди руками и ногами, не делая попытки подняться.
— Значит, позвоночник не поврежден, — сказал мужчина, обращаясь не ко мне, а к Мишке и своему соседу.
— Мы отвезем вас в больницу, — подал голос второй пассажир злополучной машины.
— Не надо, — пробормотала я.
— Почему? — спросил кто-то из них. Кто именно, я уже не видела, потому что у меня вдруг начали слипаться глаза.
— Я должна поспать, — пробормотала я, чувствуя, как проваливаюсь в сон. Сразу стало тепло и уютно.
— Ей нельзя засыпать! Нужно отвезти ее срочно в больницу! — кричал кто-то из высоты надо мной.
— Ее нельзя трогать, — спорил с ним гулкий Мишкин голос, — возможно, у нее все-таки повреждена спина. Нужно вызвать «скорую».
Меня это уже не заботило. Я засыпала.
Просыпаться мне очень не хотелось. Потому что вместе с пробуждением пришла дикая головная боль. Голова начала болеть еще во сне: я чувствовала, как затылок сводят спазмы. Потом они усилились, разбивая мое мягкое теплое забвение. Сразу стало больно и холодно. Мокрое тело колотил озноб, а голова наливалась болью, словно кто-то стянул ее жгутом и затягивает все сильнее и сильнее. Я не выдержала и застонала. Надо мной появилось лицо Мишки Суздалева, затем еще чье-то. Мне что-то говорили, кажется, успокаивали. От дикой боли я не могла отвечать и сжимала зубы, чтобы не разораться. Пока мое сознание снова не помутилось. Правда, на этот раз обморок не был приятным ощущением крепкого сна: меня словно затянуло в жуткий водоворот боли, где я крутилась на бешеной карусели. Меня тошнило и выворачивало наизнанку, а мир вокруг продолжал вращаться с дикой скоростью, доводя меня до безумия.