Видеомагнитофоны появились в Великобритании в 1979 году, и к 1982 году они имелись уже в каждом четвертом доме. Голливуд тогда решил не выпускать на видеокассетах свои самые кассовые фильмы, опасаясь видеопиратства, тем самым только спровоцировав его. Видеорынок никак не регулировался, и как только сметливые дельцы увидели, что люди с радостью покупают дешевые импортные фильмы, небольшие прокатные компании закупили итальянские ужастики и американские слэшеры[16] и начали поставлять их по всему миру. В марте 1982 года компания Go Video отправила кассету с фильмом «Ад каннибалов» вместе с выдуманным гневным письмом самопровозглашенному борцу за нравственность Мэри Уайтхаус. Миссис Уайтхаус, глава Национальной ассоциации зрителей и слушателей, тут же принялась создавать – не без любезной помощи СМИ – полномасштабную моральную панику. Убийца Мэтью – который, как выяснилось, был большим любителем литературы ужасов, в особенности всего, что касалось графа Дракулы, – использовался в качестве примера для демонстрации тлетворного влияния жанра ужасов в сфере развлечений. Все признаки того, что наше общество было на грани коллапса, якобы были налицо. В результате в 1983 году был принят Закон о видеозаписи, запрещавший определенные виды эксплуатационных[17] фильмов и фильмов ужасов. Этот закон положил конец истерике таких газет, как Daily Mail, которая в июле 1983 года запустила целую кампанию, разместив на главной странице статью с заголовком «Запретим видеосадизм», рассказывающую, как «нашим детям насилуют мозги». В другой статье было высказано предположение, что убийца Мэтью оказался одержим одним из таких фильмов – каких-либо доказательств этого не имелось.
И действительно, как бы нам ни хотелось понять, почему тот подросток решил убить беззащитного невинного восьмилетнего ребенка столь жестоким образом, ответа на этот вопрос попросту не было. Он отрицал свою вину, однако в 1983 году в Центральном суде Лондона его признали виновным и приговорили к пожизненному тюремному заключению. Мать Мэтью присутствовала в суде, когда огласили этот вердикт. Описав свой ужас после того, как она увидела фотографии бетонного блока, сброшенного на голову ее сыну, она сказала прессе: «Не проходит и дня, чтобы я его не оплакивала. У матери (убийцы Мэтью) по-прежнему есть сын. У меня же остался лишь могильный камень».
Ритуальный агент выглядел так, будто вот-вот заплачет. У него был открыт рот, а губы дрожали, словно он хотел заговорить, но не находил слов. Он был в охраняемом гараже морга и смотрел в свой новенький катафалк, распахнутый сзади.