Ревизор засуетился и достал двадцать пять рублей.
— Дал бы больше, — сказал он, — но нету!
Двадцать пять рублей тогда были деньгами. Достаточными для того, чтобы хорошо выпить и закусить.
— Жаль мужика, — хрустел соленым огурцом Андреич. — Вот ведь судьба проклятая! Вот ведь судьба, вечно она нам сюрпризы готовит!
Насчет сюрпризов он не ошибся. Дверь открылась, и вошел покойный Михаил Иванович с папкой в руке.
— О, — сказал он обрадованно, — нальете пенсионеру?
Выпив, он даже не подозревал, что поминает самого себя. Все объяснил гневный рев Андреича:
— Так он живой? Отдайте деньги, гады!
Михаил Иванович долго возмущался, но мы его успокоили. Кого заживо хоронят, тот долго живет. И в самом деле, давно уже умер ревизор Владимир Андреевич, вот и я уже ушел на пенсию, скоро пойдут на пенсию мои ученики, а Михаил Иванович по-прежнему бегает по коридору все с той же потертой кожаной папочкой и решает весьма и весьма специфические вопросы сыска уже для нового поколения.
Старый конь, хоть и не пашет глубоко, борозды все-таки не портит.
Жили мы дружно и весело, хорошо работали и отлично отдыхали.
Случись что, работали сутками. Потом отдыхали. А отпуск вообще святое дело. Отпуск — время, когда отдыхаешь от тягот и лишений службы. В отпуске хорошо было отдыхать где-то на юге. Вот туда мы и направились с инспектором уголовного розыска Подгорским. Путевку нам дали в санаторий девятого управления, который находился в местечке Махинджаури близ славного города Батуми. Приехали мы туда вечером, а уже с утра санаторий начал подавлять нас своим великолепием. Все было красивым, обеды подавались на мельхиоровых блюдах вышколенными официантами, вокруг в кадках и просто в земле росли пальмы, бамбук и мандарины.
Одно плохо — шел дождь.
Дождь шел первый день, дождь шел второй день, на третий Подгорский сказал:
— Да хрен с ним, с дождем! Пойдем погуляем!
— В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит, — сказал я, лениво переворачивая страницу романа.
— В таком случае, ты — паршивый хозяин, — почему-то сказал Подгорский и ушел в дождь.
В роще бамбука звонко стучали о длинные листья капли дождя. Стволы бамбука бились друг о друга, рождая странные загадочные шорохи и постукивания.
Одиночество мое длилось недолго.
Подгорский скоро появился в комнате, смущенно улыбаясь и пряча глаза.
— Знаешь, — сказал он. — Тут прям рядом магазин оказался.
И поставил на стол бутылку шампанского и бутылку водки, присовокупив к ним длинную жирную селедку, рядом с которой положил маленькую буханочку ржаного хлеба.