— Зачем говоришь, что для двух козлов одного особняка мало будет? — обиделся Берия.
— Это я для тебя сказал, — вздохнул Сталин. — А ты мои слова для чего-то на русский перевел!
Он встал и неторопливо прошелся по берегу, придерживая больную сохнущую руку здоровой. Берег шевелился — для замаскировавшихся грузин из охраны Сталина вождь был все-таки слишком тяжел.
— А где товарищ Мао? — спросил вождь.
— Плывет, — щурясь на речную даль, сказал всесоюзный староста. — Вон его голова чернеет!
— Упрямый какой, — пробормотал Сталин. — Есть в нем какой-то мятежный дух. Кинул товарищей в краю родном и поплыл. Что ищет он на том берегу?
— Связей с международным троцкизмом, — подсказал из-за спины Берия.
— Русский народ и китайский народ — братья навек! — возразил от столика Го-Мо-Жо, счастливо уткнувший нос в бокал с «Хванчкарой». Видно было, что вино ему пришлось по душе.
— Правильно, — Сталин повернулся к нему и трубкой описал полукруг — Но всегда надо ставить вопрос: а что по этому поводу думает грузинский народ?
— Василия Ивановича жалко, — неожиданно огорчился всесоюзный староста. — Какой был человек! Какой человек! Джигит!
— Кстати, — Сталин повернулся к верному помощнику. — Надо, Лаврентий, посмотреть, не было ли в родословной Чапаева грузинских корней? Надо внимательно посмотреть, Лаврентий!
— Да что там смотреть, Коба! — кивнул Берия. — Мать у него была полугрузинка. А прапрадед — чистый грузин. Родом из Гори. Я знаю, мне не раз докладывали. Цховребошвили была их фамилия.
Мао плыл к берегу.
До него уже оставалось совсем немного.
Мао перевернулся на спину и снова принялся отдыхать, глядя в спокойные синие небеса. Ради политического и экономического союза с Россией можно было попить «Хванчкары». Пока приходится считаться с русскими, пусть их, как писал московский поэт Маяковский, сто пятьдесят миллионов, а китайцев в семь раз больше. Ведь еще саблями и мотыгами работать придется, внутреннего врага искоренять. Хорошо, что дети в Китае часто родятся и семьи, где их много, в провинциях не в редкость. Можно быстро наверстать упущенное, надо только постараться. Лиха беда — начало! А потом на планете каждый третий будет китайцем. А потом — каждый второй. Так и будет, пока не останутся одни китайцы. Как учил великий Конфуций, надо смотреть в суть и не отвлекаться на частности. А Китай, великий Китай, будет произрастать Сибирью. И еще он будет произрастать Индокитаем. И Южной Америкой. Да и Северной Америкой тоже. А там, глядишь, произрастем и Европой. Главное — смотреть в суть и не отвлекаться на частности.