— Так ты говоришь, раки здесь есть? — повернулся к нему Сталин.
— Должны быть, если китайцы всех не сожрали, — прикинул всесоюзный староста. — Уж если они с крокодилами справились, раков и подавно подчистую могли подмести.
От грузовика вернулся Берия, держа в руках черно-зеленую коробку папирос.
— Я к тому, что тень бросать не надо, — продолжил он свою мысль, — а разобраться в их взаимоотношениях просто необходимо. Все, кто ордена от Троцкого получал, врагами народа оказались — Блюхер, Тухачевский, Примаков…
— Нырнул, — сказал Сталин. — Товарищ Калинин, смотри, где он вынырнет?
В напряженном молчании прошло несколько секунд. Слышно было, как за соседним столиком спорят китайцы-то ли они пари заключали на своего вождя, то ли гадали, вынырнет Чапаев или останется в загадочных водах великой реки Янцзы.
— Нет нигде, — с некоторой растерянностью доложил всесоюзный староста. — Боюсь, потеряли мы героя.
— Жаль, — Сталин склонил голову и принялся раскуривать погасшую трубку. — Нелепая смерть. Человек должен гибнуть с пользой для общества — либо на поле боя, либо на лесоповале. Будем считать, что Василий Иванович погиб на поле сражения с белыми, — он подумал и рубанул рукой, в которой держал трубку. — Так будет политически правильно, товарищи. Лаврентий, эту мысль надо донести до трудящихся масс — мягко, доступно, но так, чтобы никто в этом не сомневался.
— Сделаем, — сказал Берия, задумчиво вынимая из ножен осиротевшую саблю, и взмахом ее разрезал воздух.
Тонко запела сталь, гомон за соседним столиком разом оборвался. От китайского столика отделился Го-Мо-Жо и подошел к Сталину с чашкой горящего маотая.
— За здоровье вождя мирового пролетариата! — горячо сказал он и лихо опрокинул горящую водку в рот. Китайцы за столиком принялись радостно рукоплескать.
— Молодец! — сказал Сталин. — Садись с нами, товарищ, выпей «Хванчкары»! Лаврентий. У нас еще осталась «Хванчкара»?
— Айн момент, — сказал Берия и поспешил к грузовику, держа чапаевскую саблю под мышкой. Обратно он вернулся с четырьмя бутылками «Хванчкары», но без сабли.
Сталин вопросительно посмотрел на него.
— Я у себя в особняке музей делаю, — сказал Берия. — Гражданской войне он посвящен. Эта сабля будет одним из основных экспонатов. Шутка ли — сабля легендарного Василия Ивановича Чапаева, погибшего в боях с белочехами на реке Урал!
— Бурку тоже в музей возьми, — сказал Сталин. — И ордена.
— Ордена возьму, — охотно сказал Берия. — А бурки не надо, очень от нее козлом воняет. Нина Теймуразовна ругаться будет.
Сталин смерил его прищуром желтых тигриных глаз и что-то пробормотал по-грузински.