Правильно в песне поется, что служба бывает и опасна, и трудна. Но согласитесь, все-таки обидно погибнуть вот так — беспомощно лежа на земле и наблюдая, как на тебя движется танк не танк, но нечто похожее, обдавая вкусным запахом копченостей, которые при летальном исходе тебе уже никогда не попробовать.
Тем не менее инспектор свою фамилию оправдал.
Однажды я вернулся домой после трудного напряженного дня и погрузился в горячую ванну, уже предвкушая хороший сон.
Однако из сладких грез меня вырвал телефонный звонок.
Звонил мой друг писатель Евгений Лукин. Он был растерян.
— Ты знаешь, — растерянно сказал он. — Леонтьев попал в милицию.
— Кто? — переспросил я.
— Саша Леонтьев, — принялся объяснять Лукин. — Прекрасный поэт Один из лучших в России.
Мне хотелось спать, и я с некоторым раздражением сказал:
— Хрен с ней, с поэзией. Человек он какой?
Лукин подумал.
— Хороший, — сказал он убежденно. — Хороший человек.
Хороший человек сидел в ИВС при дежурной части Центрального РОВД. Уплатив штраф, я утряс некоторые формальности и прошел к камерам. Дежурный открыл окованную железом дверь.
— Леонтьев, на выход, — сказал он. — За тобой пришли.
Худой и взъерошенный Саша Леонтьев выглянул из камеры.
— А можно я еще полчасика здесь посижу? — вежливо поинтересовался он.
У него, видите ли, только-только хороший разговор завязался.
Вызволив Леонтьева из камеры и взяв в киоске бутылку «Белого аиста», мы прошли тем же маршрутом, который друзья прошли до задержания. Около магазина «Современник» на столбе висела афиша известного певца, про нетрадиционную ориентацию которого в народе блуждали разнообразные слухи.
— И тут я пнул столб, — объяснил Леонтьев. — И сказал «Что ж ты, педик, фамилию позоришь?» А они, как у столба дежурили!
Возможно. Я оглянулся и увидел за спиной двух бдительных милиционеров.
— Все в порядке, — сказал я им. — Его уже за это сегодня забирали.
Друзья шли в мастерскую художницы Лены Самборской, где ее муж должен был снимать с их участием сцену чаепития падших ангелов. Направились туда и мы. В мастерской было пестро от разнообразной обнаженной женской натуры, изображенной в самых разнообразных художественных ракурсах. После бутылки коньяка и за чашкой чая я вдруг заметил, что закутанные в белые простыни Лукин и Леонтьев и в самом деле напоминают падших ангелов. Моя кандидатура была отвергнута. На падшего ангела я не тянул.
Я вообще не тянул на ангела. Милиционеры ангелами не бывают. Тем более падшими.