Немецких поселенцев из города выселили, отправили эшелонами куда-то в Казахстан, и, на взгляд Шаруна, поступили совершенно правильно: любовь к Родине по-разному может взыграть, в душу к людям не залезешь, как определить, на какую родину человек молится — на родимый Союз или фатерлянд? Впрочем, дело милиции с бандитами и ворьем бороться, а как там и что наверху решают, начальству виднее. У них головка тыковкой, они дальше видят и лучше все понимают.
Бывший агент оказался на месте и не особо огорчился, что ему снова дело нашлось. Отнесся он к этому как человек, которому все едино — горшком о камень, камнем ли о горшок, в любом случае будет плохо только горшку. Когда оказываешься между молотом и наковальней, главное лечь так, чтобы не больно было. И нехай себе куют!
Вернувшись в управление, Шарун застал в кабинете своих помощников. Они сидели и азартно кололи задержанного, при виде которого и Шарун невольно сделал стойку — ребята приволокли Леньку Виноградова. Нет, это уж точно, удача им улыбалась.
— В землянке задержали, — сказал Дронов, весело улыбаясь. — Отсиживался гад в темноте!
— Допрыгался, — беззлобно сказал Шарун.
Виноградов прижал руку к груди.
— А я что? — сказал он. — Я ничего. Это все Пашка с Колькой. Я и не стрелял вовсе, мамой клянусь!
— Посмотри, какую мы у него игрушку отобрали, — сказал Иванов и положил на стол новенький офицерский вальтер. — Вот этим он в пивной махал!
— В пивной был, — сказал Ленька быстро. — Но ведь не стрелял же! И девок я пальцем не трогал. Мы же с одного кутка, я их с детства знаю! Это Пашка все, у него последнее время голова с телом не дружит. На фига мне было Аньку с Танькой мочить?
— Машинка откуда? — спросил Шарун.
Вид немецкого оружия разбудил в нем нехорошие чувства. Немцев в городе не было, а паренек расхаживает с офицерским вальтером. Хотя всяко могло быть. Украли у кого-то, у раненого на водку или самогон выменяли. Да мало ли как оружие попадает в руки к преступникам? Необязательно за ним ходить через линию фронта.
— Хату подломили, — сказал Виноградов. — На кровати под периной лежал. А в рюкзаке еще приемник был, только он тяжелый, зараза, мы его брать не стали. Консервы подсобрали, а больше там ничего не было.
— Приемник? — заинтересовался Шарун. — Что еще за приемник?
— Черный такой, — бездумно сказал Виноградов. — С никелированными ручками.
— Адрес помнишь? — просил лейтенант.
— Показать могу, — кивнул Ленька, довольный, что его не терзают вопросами об убитых женщинах. — Частный дом на Вишневой балке.
Однако Дронов и не думал оставлять его в покое.