Чего желаешь! На себя всю кару
Принять ты хочешь; ах, умей сперва
Снесть часть свою: едва ли ты способна
Снести весь гнев, которого ты знаешь
Малейшую лишь часть, а между тем
С трудом мою досаду переносишь.
О, если бы мольбы способны были
Высокие решенья изменить,
Скорей тебя я поспешил бы к месту
Суда и к Небу громче бы взывал,
Чтоб на мою главу привлечь всю кару,
Затем что слишком слаб твой пол и нежен.
Ты вверена была мне, и тебя
В опасную минуту я оставил.
Не будем же теперь мы больше спорить
И осуждать друг друга: нас с тобой
И без того довольно осудили.
Скорей прилично состязаться нам
В делах любви, чтоб облегчить друг другу
То бремя, что нести нам суждено,
И каждый часть свою пусть переносит.
Насколько вижу, смерть, что в день суда
Должна была постигнуть нас, не сразу
Придет, а после многих, долгих дней,
Как медленное зло, чтоб увеличить
Страданья наши и потомков наших
Всех будущих, – несчастное потомство!»
Собравшись с духом, Ева отвечала:
«Адам, мне горький опыт показал,
Как мало значат все мои сужденья
Перед твоими, как я заблуждаюсь,
К каким они несчастьям привели.
И все ж, как ни ничтожна я, ты, снова
Меня в свои подруги взяв, надежду
Даешь мне вновь обресть твою любовь,
Единую утеху мне и в жизни,
И в смерти. Я не скрою от тебя,
Что в беспокойных думах мне явилось
Для облегченья наших крайних мук,
Чтоб им найти конец, хотя тяжелый
И грустный, но переносимый легче,
Чем эти все страданья без конца.
Нас более всего забота мучит
О тех, кому начало мы дадим,
Заранее на горе обреченных
И наконец на смерть; для нас ужасно
Причиной быть несчастья для других,
Для наших же детей, и мир проклятый
Несчастнейшим народом населить,
Который после жизни, полной скорби,
Чудовище свирепое пожрет.
Однако в нашей власти до зачатья
Предупредить явление на свет
Несчастного, проклятого народа.
Бездетен ты – бездетным и пребудь,
И смерть куска желанного лишится,
Принуждена, пожрав лишь нас двоих,
Голодное свое насытить чрево.
А если слишком трудно для тебя,
Обмениваясь взорами, беседой,
Живя в любви со мною, воздержаться
От действий всех любви и от объятий
Супружеских, желаньем без надежды
Томиться, видя, что и я томлюсь,
Живя с тобой, подобным же стремленьем, –
Что было бы для нас страшней всего,
Что нам грозит, – освободим скорее
Себя самих и вместе все потомство
От ужаса, висящего над нами!
Поищем смерти, если нас она
Искать не хочет, и собственноручно
Свершим ее деянье над собой!
Не будем вечно содрогаться, видя
В конце концов вдали все ту же смерть;
Путей к ней много – изберем кратчайший,
Разрушив разрушенье разрушеньем!»