Отчаяньем томима, эту речь.
О смерти мысль так сильно овладела
Ее душой печальной, что она
Сама смертельной бледностью покрылась.
Адам, однако, на ее совет
Согласьем не ответил: напрягая
Внимательный свой ум, заметил он,
Что им возможны лучшие надежды,
И Еве так тогда он возразил:
«Твое презренье к этой жизни, Ева,
И к наслажденьям плотским говорит
Как будто в пользу мысли, что ты выше,
Чем это все; однако твой совет
Нам истребить себя опровергает
Такую мысль: показывает он,
Что не презренье к радостям, а жалость
Утратить то, что ты чрезмерно любишь,
Тобой владеет. Если ж смотришь ты
На смерть как крайний выход из несчастья,
Надеясь тем всей кары избежать,
То вспомни, что Господь мудрей, конечно,
Свой смертоносный гнев вооружил,
Чем так, чтоб ты могла его столь просто
Предупредить. Боюсь я, что тогда
Смерть эта, нами взятая насильно,
От кары, нам назначенной, ничуть
Нас не избавит, а упорство наше
Всевышнего способно побудить
Так сделать, чтобы смерть в нас обитала.
Поищем же других, не столь опасных
Решений: их я, кажется, имею
В виду. Припомни Господа слова,
Что семенем своим змее сотрешь ты
Главу. Утехи мало было б в том,
Когда б Господь, как я предполагаю,
Не разумел под именем змеи
Великого Врага, который скрылся
В змее, чтоб соблазнить нас. Сокрушить
Его главу – да, это б было местью,
Которой мы лишились бы, когда б
Себя мы сами смертью истребили
Иль вовсе отказались от потомства,
Как предлагаешь ты: тогда наш Враг
От своего ушел бы наказанья,
А мы двойную кару понесли б.
Не будем же мы думать о насильи
Над жизнью нашей, о бесплодьи этом
Намеренном: оно нам не дает
Надежд, питая гордость лишь и злобу,
Досаду, нетерпенье и борьбу
Противу Бога и Его по праву
Наложенного ига! Вспомни, Ева,
Как кротко Он нас слушал и судил,
Без гнева и без порицанья! Ждали
Немедленной мы гибели, считая,
Что это значит смерть в тот самый день;
И что же? Для тебя лишь предсказал Он,
Что будешь в муках ты носить детей
И их рождать; но эти муки скоро
Вознаградятся радостью, как только
Увидишь ты плод чрева своего.
Меня проклятье косвенно задело:
Он проклял землю, я же буду должен
Трудом великим хлеб свой добывать.
Что ж за беда? Быть праздным было б хуже,
А труд меня поддержит. Чтобы холод
Не повредил нам, Он, без наших просьб,
Прикрыть нас позаботился одеждой:
Судя, нас, недостойных, пожалел!
Насколько же тогда еще охотней
К моленьям нашим склонит Он свой слух
И в милосердьи вечном нас научит
Времен суровых года избегать,
Сносить и дождь, и снег, и град, и холод!
Уж начинает небо, изменив
Свой вид, нам с гор предсказывать ненастье;
Уж стал сырой, холодный ветер дуть,