— Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха.
Как-то Раневскую спросили, была ли она когда-нибудь влюблена.
— А как же, — ответила Раневская, — когда мне исполнилось девятнадцать лет, я поступила в провинциальную труппу и сразу же влюбилась в первого героя-любовника! Такой красавец был! А я была страшна как смертный грех. Я его глазами ела, но он не обращал на меня внимания. Но однажды вдруг подошел и сказал шикарным своим баритоном: «Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду у вас в семь часов».
Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалованья взяла, вина купила, еды всякой, оделась, накрасилась — сижу жду. В семь нету, в восемь нету, в девятом часу приходит… Пьяный и с бабой!
«Деточка, — говорит, — погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!»
С тех пор не то что влюбляться — смотреть на мужиков не могу: гады и мерзавцы!
Поклонница просит домашний телефон Раневской.
— Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню.
— Фаина Георгиевна, какого вы мнения о режиссере Л.?
— Это уцененный Мейерхольд.
После премьеры спектакля «Дальше — тишина» Раневскую спросили, как складывались ее взаимоотношения с режиссером спектакля.
— Мы изображали любовь слонихи и воробья.
— Фаина Георгиевна, почему вы так часто переходили из театра в театр?
— Вы знаете, я пережила со многими театрами, но ни с одним из них не получила удовольствия.
— Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей?
— Ну, это еще мягко сказано. Я вчера позвонила в кассу и спросила, когда начало представления.
— И что?
— Мне ответили: «А когда вам будет удобно?»