Ингвар рассматривал не таясь.
Смущение ему уже отбили, а любопытство ещё нет. Великан любовался.
Всё в женщине было ладным. Каждая деталь. И лицо, и светлые, утонувшие в лунном свете глаза, и даже долговязая фигура. И запах, что окутывал её вещи. Всё это прекрасно сочеталось, но тем неуместнее всё великолепие было здесь.
Запах раскалённого металла, дух свекольного самогона, вонь нечистот — да.
Голый залитый кровью и желчью пленник в колодках — да.
Пьяный костистый дознаватель в грязной рясе — да.
Тупоголовый Мясник в заскорузлом фартуке — да.
Привкус человеческого страха и отчаянья — да.
Всё это было из одной пьесы.
И в сердце тьмы вдруг распустился колдовской цветок.
Словно выпала из ветхого томика ярко-алая шёлковая лента — закладка.
Она больше притягивала взгляд, чем сами страницы.
Бордовое шёлковое распашное платье благоухало каркаде.
Ингвар сглотнул кислый колючий комок. Все эти «к» першили в горле.
Сразу захотелось пить. Надо будет попросить женщину дать ему воды. Как только она оттает. Но та никак не приходила в себя, и Нинсон продолжал разглядывать.
Высокий стоячий ворот из чёрных кружев, подчёркивающий линию шеи, переходил в декольте. В широких рукавах виднелись тончайшей работы митенки, кокетливо прячущие инсигнии. Видны лишь ухоженные бордовые ноготки. Кожаная безрукавка с твёрдыми треугольниками плеч. Корсаж, с ремешками, широкий пояс, полный выверенной небрежности. Из под пояса платье выходило уже двумя полами, открывая тяжелую короткую юбку и плотные штаны бордово-чёрных узоров. Шнурованные сапожки, с отчётливым каблуком для верховой езды.
Из-за этой продуманной разношерстности, из-за открытого платья, корсажа на рубашке, юбки, надетой поверх штанов, образ женщины был и очаровательным, и опасным.
Украшений не было никаких. Кроме костяного амулета на шее, который не подходил к этому наряду. Он и украшением-то не был. Скорее уж вибросвисток, шаманский талисман, череп диковинной птицы, всё это одновременно.
Косметики тоже не было. Кроме странной подводки глаз. Вычурной. Театральной.
Женщина опомнилась. Начала дышать.
Осторожно, чтобы не стукнуть, положила хрустальную луну в угол камеры. Потом двумя руками поставила рядом шкатулку. Оказалось, что она держала ещё и ключ, похожий на тонкую костяную пилу.
Мягко затворила дверь. Заперла хищным ключом.
Это тоже озадачило Ингвара, так как в сказках, которые он привык рассказывать, тюремные двери запирались только с внешней стороны. Внутри действительно нашлась ржавая замочная скважина.
Женщина переводила дыхание. А он раздумывал, красива она или нет.