Интересы Испании и России сталкивались тогда не только в Америке, но и в Европе. Испания, связанная с Францией союзным договором, по примеру последней всемерно противилась планам России вытеснить Турцию из ее европейских владений. Путешествие Екатерины II в Крым толковалось многими как признак того, что Россия готовится к новой войне с Турцией. Если бы такая война тогда вспыхнула, то Франция, а с нею и Испания выступили бы в поддержку Турции против России.
Миранда появляется в России в самый разгар этих событий. Его сопровождает слава человека, обладающего огромными связями в испанских колониях и способного если не освободить эти колонии, то, во всяком случае, причинить немало головной боли мадридскому двору. Неспроста, как об этом доносят русские послы из Мадрида, Парижа и Лондона, испанское правительство усердно охотится за Мирандой по всей Европе.
При сложившихся условиях Миранда явился подлинной находкой для русского правительства. Вот почему сперва Г. М. Потемкин, а потом и Екатерина II принимают Миранду чрезвычайно любезно и на виду у всех, в особенности послов Франции и Испании, оказывают ему необычные для его ранга и действительного положения знаки внимания.
Г. М. Потемкин долго не задерживается в Херсоне. Он спешит в Крым, где должен подготовить все необходимое для встречи Екатерины II. Могущественный вельможа предлагает Миранде сопровождать его, причем предоставляет каракасцу место в своей собственной карете — особо великая честь, тем более для иностранца, которого по крайней мере в Испании считают государственным преступником.
Миранда охотно принимает приглашение Потемкина. Креол проявляет большой интерес к положению в Крыме. 15 декабря 1786 года он записывает в своем дневнике: «Я узнал в высшей степени интересные вещи. Дело в том, что русские насильно переселили отсюда свыше 65000 греческих и армянских семей (христиан, по их словам) в Екатеринославскую губернию, чтобы заселить ее. В результате Крым остался совершенно разоренным и лишенным земледельцев. С другой стороны, область, которую они хотели заселить, уже представляет собой пустыню, потому что никто из этих несчастных мучеников не остался там… Возможно ли, что еще происходят такие недопустимые вещи и что деспотизм не понимает гибельных результатов такой несправедливости и таких злоупотреблений!..»
Свои критические замечания Миранда доверяет только дневнику. Внешне он — сама любезность с Потемкиным и другими вельможами. Для него главное — заручиться их поддержкой в борьбе за освобождение колоний.