О перипетиях этого конфликта тогдашний французский посол в России Сегюр писал в своих воспоминаниях, что Миранда «поссорился с испанским поверенным в делах, который хотел заставить его снять полковничий мундир или показать свои патенты. Императрице очень хотелось, чтобы уладили этот спор. Испанский поверенный показал мне довольно сухое письмо, которое он написал этому воину, и ответ его. Последний был не только неуместен, но груб — написан в самых оскорбительных выражениях. Я объяснил доверенному, что так как дело дошло до личностей, то мне тут нечего давать советы и вмешиваться. Но через несколько дней он показал мне формальное повеление своего двора просить императрицу выдать Миранду, как изменника, осужденного за политические преступления... Я обещал ему прератить всякие сношения с Мирандою, с которым так часто виделся в Киеве. Так как министры, чтобы понравиться императрице, оказывали уважение этому испанцу, приглашали его на званые обеды и принимали вместе с дипломатическим корпусом, то я им объявил вместе с неаполитанским министром Серра Каприола, что такое обращение с человеком, обидевшим испанского поверенного в делах, показывает пренебрежение к дворам мадридскому, неаполитанскому и версальскому и что наши с ними отношения могут от этого измениться».
Эти протесты и демарши бурбонских дипломатов не производили никакого впечатления на царское правительство. Екатерина II продолжала относиться к каракасцу с прежним вниманием. Вернувшись из своего путешествия, она приняла 18 июля в Царском Селе Миранду и вновь заверила его в своей поддержке. Чтобы лишить Маканаса основания для новых протестов, Екатерина предложила каракасцу носить мундир полковника Екатеринославского кирасирского полка, которым командовал сам Потемкин. Миранда немедленно заказал себе такой мундир, хотя ему пришлось заплатить за него, как и за предыдущий, 200 рублей. Но расход был оправдан, ведь теперь он становился законным полковником русской армии и тем самым неуязвимым для каких бы то ни было интриг Маканаса.
Потемкин, находившийся во время этих событий в Крыму, продолжал интересоваться судьбой своего венесуэльского друга. Полковник Гарновский, сообщавший князю о важнейших событиях придворной жизни, писал ему: «Гишпанского короля поверенный в делах при здешнем дворе просил здешнее министерство, чтобы графа Миранду, яко вредного королю его человека, выслать вон отсюда. Государыня изволила указать ответствовать на сие: «Как Мадрид от Петербурга находится в неблизком расстоянии, то ее императорское величество не уповает, чтобы граф Миранда мог в таком случае быть его величеству королю гишпанскому опасен».