В этих условиях молодому и предприимчивому Себастьяну Миранде, у которого в Каракасе нашлось немало соотечественников, сравнительно быстро удалось наладить торговлю заморскими тканями и обзавестись надежной и солидной клиентурой среди креолов. Вскоре дела его пошли в гору, и канарец стал торговать также хлебом, кофе, какао и другими
колониальными товарами.
В апреле 1749 года, когда состояние Миранды приумножилось, он женился на дочери зажиточного креола, предки которого прибыли из Испании в Каракас еще в ХVII веке. Звали ее донья Франсиска Антония Родригес. В приданое она принесла мужу несколько доходных домов в столице. Одиннадцать месяцев спустя, 28 марта 1750 года, у молодой четы
родился первенец, которого родители окрестили в свою честь Себастьяном-Франсиско.
Став весьма солидным коммерсантом и обзаведясь семьей, канарец Себастьян Миранда приступил к осуществлению своей заветной мечты - переходу в сословие мантуанцев. С этой целью в 1754 году он приобрел за изрядную сумму диплом капитана отдельной роты «Белых островитян» — колониального ополчения, созданного в том же году в Каракасе.
Капитанское звание превращало его обладателя в дворянина — идальго, что вызвало неудовольствие многих родовитых мантуанцев, считавших Себастьяна Миранду выскочкой и плебеем. Их неудоволытвие приняло форму открытого протеста, когда несколько лет спустя островитянин еще раз раскошелился и добился перевода на ту же должность в аристократический Новый батальон креолов. Служить под командованием собственного поставщика заносчивые и спесивые мантуанцы сочли для себя величайшим оскорблением. Несколько видных офицеров-мантуанцев обратились к губернатору Венесуэлы с требованием
отменить новое назначение Миранды, поскольку этот «мулат, торгаш и авантюрист, недостоин по многим причинам занимать столь ответственную должность».
Себастьян Миранда, чтобы снять с себя обвинение в торгашестве и удержать за собой драгоценное звание, ликвидировал свои торговые дела и подал в отставку. Ему удалось, и опять-таки за немалые деньги, добиться “от губернатора разрешения продолжать носить капитанскую форму и посох,'что считалось исключительной привилегией мантуанцев и вызвало с их стороны новые нападки, Миранде не оставалось другого пути, как заняться сбором необходимых документов, подтверждающих его расовую чистоту и благородство происхождения. Он достал необходимые бумаги, ублажил губернатора и чиновников, и они отвергли протест мантуанцев. Но справиться с ними было не легко даже губернатору. Мантуанцы перенесли спор в контролируемое ими кабильдо, которое вновь потребовало от губернатора лишить Миранду капитанского звания и запретить ему носить офицерскую форму и посох.