«Суппрессив» доставал Тим – он мог заказывать его у себя дома, за границей Зоны, и получать по почте. По вторникам вместе с доверительной беседой Вероника получала маленький пакетик, обещавший, что равновесие и впредь не будет нарушено. Что она больше не будет сходить с ума.
По правилам группы Вероника должна была бы задавать вопросы, а Тим – отвечать, но чаще всего все происходило наоборот. Любые ее попытки действовать по алгоритмам «Узнай себя» оканчивались ничем, а каждый его вопрос заставлял ее говорить о том, о чем никогда не узнали бы ни Эмили, ни Софи.
– Как ваше самочувствие, Ника? – спрашивал он.
Очки смотрели внимательно и при этом оставались совершенно непроницаемыми.
И Вероника, вместо того чтобы ограничиться вежливым ответом, зачем-то начинала рассказывать, объяснять, описывать – а он слушал, как будто это и впрямь было ему интересно.
– Почему я всегда отвечаю на ваши вопросы? – спросила она как-то раз после очередного долгого рассказа, во время которого Тим кивал и уточнял с вниманием профессионального психотерапевта.
– Я – журналист, – усмехнулся он – стекла очков блеснули. – Должен уметь правильно задавать вопросы.
«Интересно, если я – художник, – думала потом Вероника, идя рядом с молчаливой Софи, – то что я должна уметь?»
Она почти ничего не знала о нем самом. Это были отдельные мазки, разрозненные фрагменты картины, и Вероника дописывала ее на свой страх и риск, не зная наверняка, угадает ли она истинный цвет и композицию полотна. Она пыталась разложить его на палитру, линию и свет, как делала это всегда, когда пыталась с чем-то разобраться – если ей удавалось запечатлеть «Спаркл», должно было получиться и с Тимом, освободившим от наркотика – и в конце концов обнаружила себя напротив полотна с недописанным лесом.
– Как самочувствие? – спросил Тим на следующей встрече.
– Я начала писать лес, – осторожно ответила Вероника, слегка ссутулившись.
Тим поднял брови:
– Вы когда-нибудь видели его?
– Только на экране. А вы?
– Я вырос в лесу, – блеснул он стеклами.
– И какой он?
– Бесконечный.
На следующий день Вероника пришла после работы в студию и оставалась там допоздна – она наконец поняла, что делать с задним планом, который никак не давался ей раньше. Дописав картину, она поставила ее у стены, открыла бутылку вина, порезала солнечные помидоры и жирные шарики «моцареллы», села на пол напротив «Леса» и долго смотрела на него.
Две недели спустя Вероника пришла на встречу группы чуть раньше, заранее загрузила на смартфоне «Узнай себя» и стала ждать.
– Как самочувствие? – Тим отодвинул стул и вытянул под столом ноги. Вероника улыбнулась и покачала головой: