– Да? – прохрипел динамик.
– Томпсон, двое, три часа, стандарт.
В ответ домофон затрещал, на входной двери щелкнул замок. Тим потянул широкую ручку из дешевого алюминия и поманил Веронику за собой.
В подъезде было сыро и очень темно. Они прошли насквозь холл и остановились перед дверью, ведущей на другую улицу. Через мутное стекло на стену падал квадрат закатного солнца – единственный источник света во всем подъезде. Тим повернулся к Веронике – в руке у него был тюбик с кремом.
– Убери волосы от лица, пожалуйста.
– Зачем? – Вероника отвела взгляд, пытаясь рассмотреть улицу за дверью – но картинка была слишком размытой.
– Нужно намазать тебе на всякий случай лицо. И руки.
– А что это?
– Средство от загара.
Вероника быстро посмотрела на Тима – а потом вновь на грязное стекло.
– Там?.. – начала она и не договорила, потому что во рту опять пересохло.
– Да.
– Но мне нельзя туда, – испуганно сказало она. – Никакой крем не поможет. Я же «чистая»!
– Можно.
Вероника вспыхнула.
– Ты знаешь, что со мной потом будет?!
– Знаю, – Тим говорил совершенно спокойно. – Ничего.
– Но…
– Ника, – он вдруг поднял свободную руку и положил ей на лицо. Посмотрел серьезно, пристально заглядывая в глаза. – Как ты думаешь, я могу навредить тебе?
Она задумалась.
– Нет, – ответила наконец почти уверенно.
– Тогда поверь мне, пожалуйста. Я знаю, о чем говорю. Когда выйдем туда, объясню, в чем дело.
Вероника посмотрела на стекло. Осознание, что от выхода из Зоны ее отделяет всего лишь тонкая дверь, ударяло в голову не хуже вина. Может быть, даже сильнее.
Почти как «Спаркл». И сопротивляться ему было почти так же сложно.
Вероника протянула Тиму ладонь, и он выдавил каплю густого крема. Холл заполнил сладкий, терпкий запах. Она тщательно размазала светло-желтое средство по рукам и подставила лицо, прикрыв глаза, чтобы Тим обработал и его.
Запах стал сильнее, ударив в ноздри неожиданным радостным предвкушением.
– Готова? – тихо спросил Тим, закрутив колпачок и убрав тюбик в карман куртки.
Вероника открыла глаза. Сделала неуверенный шаг вперед, положила ладонь на потертый металл ручки. И резко, порывисто распахнула дверь.
|7|
Мир вокруг был совершенно нереальным. Бледные, выгоревшие под солнцем дома с потрескавшейся краской. Люди, наблюдавшие за Вероникой из окон или проходившие мимо, смуглые, молчаливые, другие. Улица, покрытая пылью, широкая, открытая белому, слепящему небу.
И само небо, настолько огромное, что находиться под ним без привычного слоя стекла оказалось невыносимо. Здесь было слишком много света, слишком много воздуха, слишком много пространства. Купол Парка построили на огромной высоте – но даже там у пустоты над головой существовал предел, видимые и ощутимые границы.