Полно дорогих машин, но асфальт словно после бомбежки. Айфонов больше, чем в Москве, а белье сушат прямо на тротуарах. Живут в хибарах, где двери все время распахнуты, так что прохожим видно людей на кроватях и хлам неухоженного жилья. Кругом реклама и бутики, а исторические места зассаны и завалены мусором. В общем, та же Родина, только с вежливым сервисом и вкусной недорогой жратвой.
Да и вообще, Северный Кипр и Крым с четырнадцатого года имеют на удивление много общего.
* * *
Кипр, многонациональный остров с древней историей и самобытной культурой, получил независимость в 1960 году. Бывшая британская колония сразу же попала под влияние двух могущественных соседей. Православное большинство тяготело к союзу с Грецией, мусульманское меньшинство, ностальгируя по Османской империи, мечтало о возвращении в “родную турецкую гавань”.
Перетягивание геополитического каната в стиле “кипрнаш” продолжалось четырнадцать лет и выстрелило точь в точь, как украинский Евромайдан.
В 1974 году местные националисты попытались присоединить Кипр к Греции, после чего Анкара, “защищая угнетаемое население”, ввела на остров турецкие войска. Начались этнические чистки, в конфликт вмешалась ООН, разделив противоборствующие стороны голубыми касками миротворцев.
Больше сорока лет прошло с тех пор, а бывшие братские народы так и живут: “кипрский” Кипр — процветающий курортно-офшорный рай, “северный” — полукриминальная террритория с неопределенным статусом, которую признали только Турция и Абхазия.
«Освободители» не вкладывались в инфраструктуру, а для всего остального мира «независимая республика» в одночасье стала белым пятном. Самолеты сюда летали только из Турции, электричество на вес золота, туристов как ветром сдуло. Единственное, чем перебивался на первых порах мигом обнищавший анклав — так это всяким незаконным транзитом да контрабандой цитрусов…
* * *
Петжак уже не первый раз ловил себя на том, что рассуждает о России и русских словно пиндос или, того хуже, какой-то укроп. Но, тут уж ничего не поделаешь, чтобы выжить и сохранить свои деньги, вещи нужно называть своими именами, а не тешить себя пропагандистскими иллюзиями.
ФСБ, как и ее грозный предшественник были традиционно самыми информированными ведомствами страны. А потому ее сотрудники раньше и острее других ощутили приближающийся крах. Петжак хорошо помнил, как все происходило.
* * *
В восемьдесят седьмом, когда он выпустился из львовской “Школы 302”, она же “Высшие курсы КГБ по подготовке оперативных работников для территориальных органов госбезопасности” и уехал в Воронеж, из магазинов исчезли сахар и конфеты. В восемьдесят восьмом пропали мыло и стиральный порошок. В восемьдесят девятом водку и сигареты начали продавать по талонам. В девяностом пропало все, по крайней мере в Воронеже, а через год развалился СССР.