– Такие кабаны без еды не станут ездить!
В следующий миг машина окончательно осела, превратившись в груду железа и досок.
Кажется, у него, Эрика, появилось оружие против странных обитателей Крайнего Востока. Тоже странное, но действенное.
Они глянули друг на друга и облегчённо улыбнулись, но тут же, не сговариваясь, двинулись дальше от берега.
– У нас не было выхода, – сказал Эрик. – Они сами напали. Я… я не хотел… Если б они не…
– Да, – подтвердила Нотти. – Мы защищались.
– Нам урок – не оставлять врага за спиной, что бы он ни говорил…
– Если не останется иного выхода, – вздохнула Нотти. Выглядела она сейчас не слишком-то хорошо – усталая, с ввалившимися глазами. – Пить хочется. И есть.
Эрик кивнул. Сказал:
– Ну так за чем дело стало? Зря ты, что ли, эту тяжесть, рюкзак то есть, выволокла?
– Только давай отойдём подальше… – поёжилась Нотти.
Они пошли вдаль от берега, а две бесформенные кучки и развалившийся грузовик так и остались на краю обрыва.
На привокзальной площади же размещалась и конечная остановка местных автобусов. Здесь было совсем не так пустынно, как на перроне. На лавочках под навесами основательно, с удобствами, устроился народ: мужички в вылинявших рубахах с закатанными рукавами, в чёрных, несмотря на лето, брюках и почти все в сапогах; женщины в просторных платьях-балахонах и светлых косынках с узлами на затылке, не под подбородком, как в церкви. Дети в майках и шортах, а кто помладше, так и вовсе в трусах – простые тогда были нравы. Кто-то лузгал семечки, кто-то смолил «Беломор». Стояли корзинки и вёдра, по большей части пустые – верно, люди возвращались, расторговавшись, с рынка. Через неширокую площадь тянулся лозунг – белые буквы на изрядно выцветшем кумаче: «Решения родной партии – в жизнь!»
– Город без времени… – тихонько сказала Тэль.
– Да, никаких указаний, – согласился Виктор. – Число сегодня у них пятнадцатое, месяц, скорее всего, июль, а вот год?.. И газет нигде не видно. Даже «Советского спорта» ни у кого из мужиков не видать. А его тогда повсеместно читали. И это, – он кивнул на бледновато-розовую растяжку. – Что это за «решения родной партии»? Указывать надо, какого съезда, какого пленума!.. А то можно и партбилет на стол положить – за организацию антипартийной группы.
– Я этих твоих страшных слов не понимаю… – Тэль высматривала нужный им маршрут. Полные тётеньки на скамеечках провожали её, тонкую, как былинка, недобрыми взглядами. «А ещё штаны напялила!» – так и читалось в них.
– Вон, смотри! – Виктор вытянул руку. – Вот он, пятьдесят третий…